Империя и христианство. Римский мир на рубеже III–IV веков. Последние гонения на христиан и Миланский эдикт

Рассказ Лактанция может быть дополнен рассказом самого Константина, поскольку именно он положен в основу данного эпизода в книге «Жизнь Константина», написанной в 330-х годах кесарийским епископом Евсевием. Начиная с 325 года Евсевий имел близкое общение с императором, часто посещал дворец и вел долгие и откровенные разговоры с Константином. С его слов он и рассказал, как за день до сражения Константин объезжал войска, вдохновляя их словом и давая последние распоряжения. В полдень, изрядно утомившись, он сошел с коня и сел посреди легионеров. Понимая, сколь важен для него предстоящий день (ведь восстания в Риме так и не случилось, а армия Максенция была огромной – поражение в таком случае стало бы не только концом карьеры, но и концом жизни), Константин мысленно обратился к своему отцу, Констанцию Хлору. Как известно, Констанций покровительствовал христианам, а в войске Константина было много христиан. И к Риму он пришел по призыву христиан, и именно они ждали его за стенами Вечного города. И тогда Константин мысленно обратился к Тому Единому Богу, Которого исповедовали христиане. Тотчас же и он, и его легионеры увидели в небе знак креста, сотканный из солнечных лучей, и надпись – «Сим побеждай». Константин и окружавшие его были потрясены. Далее была ночь. И ночью был сон, в котором Константину явился Сам Господь в ослепительном сиянии уже виденного на небе креста из солнечных лучей. Христос повелел Константину использовать этот знак как защиту от врагов. Встав довольно рано, император приказал срочно изготовить знамя с изображением креста и таким же знаком украсить щиты легионеров, идущих первыми в атаку.

Быть может (и даже наверное) в рассказе Евсевия Кесарийского что-то приукрашено. Но вряд ли епископ стал бы произвольно фантазировать о таких вещах при жизни самого императора. Если в тексте присутствует некоторая стилизация, то она исходила от самого Константина. Секулярному историку трудно принять изложенное кесарийским епископом по причине сверхъестественности сюжета, но невозможно и игнорировать, ведь достоверность столь необходимого для секулярной науки прижизненного источника подтверждается иными источниками. Например – тем же Лактанцием.

Так по инициативе самого императора появился христианский символ, отличительный знак армии Константина. Важно отметить, что когда армия Максенция будет разгромлена, когда Константин войдет в Рим, приветствуемый жителями города, как долгожданный избавитель, он, приняв участие в церемонии «благодарения памяти предков», уклонится от присутствия в обязательных до того жертвоприношениях Юпитеру Капитолийскому, что указывает на решительный разрыв с многовековой языческой традицией. На Форуме, где римляне устроили Константину триумфальную встречу, вскоре будут воздвигнуты триумфальная арка и монумент императора. На арке есть весьма символическая надпись: «Императору Цезарю Флавию Константину, величайшему, благочестивому, счастливому Августу Сенат и народ Рима посвящает эту арку, потому что он, благодаря Божественному вдохновению и своему величию духа, вместе с войском отомстил за город тирану и всей его клике в справедливом бою». Формула «Божественное вдохновение» здесь заменяет традиционную до того формулу «возлюбленный богами». Еще более, нежели арка, однозначен монумент: это была статуя Константина со знаком креста, испускающего лучи, и надписью, не допускающей двоякого толкования: «Этим спасительным знаком, доказательством Истинной Силы, я освободил ваш город от ига тирана и вернул Сенату и народу Рима их прежний блеск и славу».

Общеизвестно, и это никто даже не пытался впоследствии опровергать, что после битвы у Мильвиева моста монограмматический крест остался уже в качестве постоянного символа на щитах императорской гвардии. Данный знак был закреплен и на императорском штандарте и лишь где-то в 320-х годах дополнен на средокрестин монограммой Иисуса Христа. Этой же монограммой сразу после битвы у Мильвиева моста украшен был и шлем Константина. Все это – яркое свидетельство того, что в день битвы за Рим Константин раз и навсегда определил свое отношение к христианству. То, что Константин особо выделил христиан как покровительствуемую часть общества, указывает и то, что под резиденцию римского епископа он сразу же выделил свой собственный дом – он более известен, как «Дом Фаусты». Между прочим, рядом, буквально через дорогу от «Дома Фаусты», уже в 313 году начали воздвигать новую императорскую резиденцию – Латеранский дворец, который после окончания строительства также будет передан римской христианской общине и почти на все Средневековье (до Константского собора и избрания папы Мартина V) станет основной резиденцией главы Западной церкви.