Империя в поисках общего блага. Собственность в дореволюционной России

«Национальное наследие» – понятие относительно недавнее: представление об «особой» ценности объектов культуры было порождено Просвещением и последующим развитием исторической науки, археологии и художественной критики. В XIX веке русские археологи и искусствоведы оказались втянуты в дискуссию о юридических проблемах в связи с предметами культурного значения. Утверждалось, что особый статус национального наследия проистекает из вневременного характера предметов истории и искусства, доставшихся потомству от прежних поколений. Представление о развитии культуры как о кумулятивном процессе повлекло за собой переоценку материальных объектов и их общественной ценности, в то время как новая политическая идеология с ее социальной направленностью поставила под сомнение идеи собственнического индивидуализма. Считалось, что индивидуум соотносится с обществом так же, как отдельные поколения – с историей нации.

Этот двумерный подход к оценке стоимости вещей, являющихся плодом человеческого труда (частное – публичное, сиюминутное – непреходящее), приобрел особое значение в дискуссиях о собственности на нематериальные объекты (литература и музыка) и произведения искусства. Что означала оригинальность в беллетристике, живописи или науке – если писатель или художник сам был порождением культурного развития нации? Мог ли автор считаться эксклюзивным собственником своих идей? В XIX веке, который считается золотым веком русской литературы, представлялось, что вопрос взаимной зависимости творца и общества подразумевает определенные правовые последствия: дискуссии о природе художественного творчества были тесно переплетены с дискуссиями о юридических аспектах литературной собственности. Специфика русской ситуации заключалась в высоких темпах этого процесса: понятия авторства, художественной оригинальности и профессиональной литературы (и искусства) окончательно сложились лишь в конце XVIII века, но уже в 1820‐е годы начался их анализ с точки зрения общественного вклада. Правовой институт литературной собственности и авторских прав сложился в тандеме с представлением о том, что в результатах индивидуальной творческой деятельности содержится и вклад общества. В этом смысле литературная и художественная собственность, в отличие от собственности на более осязаемые вещи (основой которой, как считалось, являются абсолютные и эксклюзивные права владельца), всегда рассматривалась как ограниченная по самой своей природе.

В данной главе читатель не найдет исчерпывающего анализа развития концепции авторского права в России. В центре моего внимания окажется лишь один из аспектов дискуссий – соотношение между личными интересами автора (как творца материальных и нематериальных ценностей) и интересами общества[910]

. Эти дискуссии, в которых участвовали представители различных профессий – юристы, журналисты, экономисты, издатели, литературные критики, – охватывали широкий спектр проблем: культурную реформу и российскую отсталость, роль интеллектуального капитала в развитии общества, значение личной свободы, роль государства в предоставлении культурных благ и, конечно же, значение частной собственности и ее защиту. Как будет показано, за российскими дискуссиями о проблеме авторских прав нередко скрывались попытки добиться серьезных политических и культурных сдвигов.

СОБСТВЕННОСТЬ И ХУДОЖЕСТВЕННАЯ ОРИГИНАЛЬНОСТЬ

Художественные традиции допетровской России не признавали ценности новизны. В иконописи не проводилось различия между оригиналами и копиями: как оригинальные, так и неоригинальные изображения святых могли быть чудотворными, и порой копия почиталась больше оригинала[911]. Вплоть до конца XVII века книги не считались плодом личного труда и творчества. Подавляющее большинство книг было религиозным по своему содержанию, а героями религиозных сюжетов редко становились какие-то конкретные личности. В большинстве случаев никто не заявлял авторских прав на истории, рассказанные в книгах. «Коллективное творчество» не подразумевало собственнического характера авторства: книги считались «общей собственностью» как в материальном смысле, так и смысле содержащихся в них знаний[912]

. В литературе понятие индивидуального авторства сложилось лишь после возникновения светских жанров в XVII веке[913].