Империя вампиров

Начался пир, пошел кутеж, пары закружились по зале под красивую песню. Барон де Косте сидел в окружении своих лордов: их грубый смех то и дело вспарывал воздух, точно ржавые ножи. Шло время, а наша добыча все не показывалась, но я, оглядывая зал, сообразил, что у меня беда иного рода.

Пока баронесса де Косте развлекала небольшую группу высокородных дам, Аарон оторвался наконец от матери и сидел за круглым столом, окруженный молодыми красавицами. Обряженные в шелка и улыбающиеся, очарованные дамы так и льнули к вернувшемуся домой симпатичному златовласому барчуку. Но глядя, как он разрумянился, пропуская бокал за бокалом, я безошибочно понял: он стремился нажраться.

Здесь и сейчас?! Я, сука, поверить не мог.

Бросив тихое ругательство, я с сердитой миной подошел к его столу.

– Ах, прелестно. – Одна из барышень так и налетела на мой поднос. Забрала оставшиеся напитки и кивнула в сторону кухни. – Принеси еще, garçon. Да поживее.

Де Косте поднял на меня взгляд и улыбнулся.

– Ты слышал мадемуазель Моник, пейзан.

Меня так и подмывало вытащить этого испорченного говнюка из-за стола и где-нибудь в укромном месте научить его уму-разуму при помощи кулаков. Но мы все еще были на охоте, сколь бы ни казалась она бесплодной. Поэтому я не стал устраивать сцен и, отвесив компании в шелках самый раболепный поклон, на какой был способен, – то есть совсем не почтительный, – улыбнулся как можно паскуднее (словно оссийский сборщик податей).

– Прошу прощения, мадемуазель, но у меня послание для лорда де Косте от барона.

Барышни вопросительно взглянули на Аарона, и тот, закатив свои голубые, как у младенца, глазки, извинился и попросил девушек удалиться. Я дождался, пока они отойдут подальше, затем присел рядом с барчуком и, вылепив на лице вежливую улыбочку, заговорил с таким отвращением, будто мне в рот нассали.

– Ты, сука, рехнулся?

Аарон сделал еще глоток вина.

– В чем дело, слабокровка?

– Мы на охоте, а ты набрался так, что на ногах не стоишь!

– Час поздний, а Лункуа все нет. Мне думается, гадюка учуяла собак, идущих по ее следу. Так что, oui

, я, сука, выпиваю. – Аарон обвел взглядом гуляк, а потом искоса посмотрел на меня. – Ты, кстати, в этих чулках просто смешон.

– Как мило, что ты заметил, придурок.

Его ухмылка сделалась шире.

– Если тебе от этого легче, то моя кузина тоже заметила.

Я проследил за взглядом Аарона и увидел группу милых молодых женщин, что разглядывали меня поверх вееров. Среди них я приметил ту самую, с волосами цвета осеннего золота – она внимательно смотрела на меня синими глазами. В стороне я заметил еще девушек, которые наблюдали за нами: хищник у нас в крови всегда притягивает внимание. Эти люди понятия не имели, кто мы, но сердце подсказывало им, что порода наша иная.

– Вероника весь вечер на твои ладные икры заглядывается. – Аарон поднял кубок, и златовласка с улыбкой подняла в ответ свой. – Когда ее отец переберет и перестанет что-либо замечать, жди от нее приглашения. Обожаю эту сучку: семья семьей, но ее порода просто не может не перепихнуться с прислугой.

– Ее порода?

– Бедная маленькая богатенькая девочка. – Аарон со вздохом огляделся. – Все они. Такие банальные.

Я заскрипел зубами, глядя, как он, не сводя глаз с отчима, допивает вино. Барон де Косте развлекал лордов скабрезной шуточкой, и те послушно, точно натасканные щенки, хохотали. Аарон презрительно покачал головой.

– Особенно он.

– Боюсь встревожить, – я кивнул на пустой кубок де Косте, – но мне со стороны видно, что вы с отчимом ведете себя до ужаса одинаково.

– Осторожно, слабокровка, – мрачно глядя на меня, с угрозой произнес Аарон. – Ты понятия не имеешь, каково было расти под кровом у этого подонка.

– Шелковые простыни, прилежные слуги… Чистая каторга, не иначе.

– Смотрю, ты меня вдоль и поперек знаешь?

– Насквозь вижу, де Косте. Ты этим людям в спины плюешь, но сам ты – хуже их всех. Избалованный ребенок благородной семьи, выше всех и вся. Хуже, чем со своим окружением, ты обращаешься только с теми, кто ниже тебя.

– Тогда ты поразишься, узнав, что моя первая любовь была из простонародья. Вроде тебя.

– И кто у нас, сука, про банальности говорил? – фыркнул я. – Только потому, что ты перепихнулся с…

– Следи за словами, – еле ворочая языком, проговорил Аарон и хватил кулаком по столу.

На звон хрусталя обернулось несколько гостей. Тогда Аарон по-барски улыбнулся им и поднял свой бокал, пока они наконец не вернулись к своим прежним занятиям.

– Я любил Сашу, – прошипел затем он. – Как океан любит небо. – Гневно сверкнув глазами, Аарон посмотрел на барона. – Но вот однажды вечером мой отчим, набравшись, застукал нас. В гневе от того, что пасынок якшается с низкорожденной шлюхой, он кубком забил меня до полусмерти, а вот с бедняжкой Сашей полумерами он не ограничился.

Я пораженно воззрился на барона.

– Он ее убил?

– И я бы тоже умер, когда бы не кровь в моих жилах. В ту ночь мама и рассказала мне о том, что я такое. Не смей сравнивать меня с этим подонком, де Леон. Никогда.