Империя вампиров

– Мне твои извинения нужны столь же, сколь и вся ваша компания, полукровка, – перебил его барон. – В прошлый раз тебя приняли только потому, что ты забрал отсюда этого выродка. Так что же, ты пришел вернуть его?

– Мы здесь по поручению настоятеля, барон, – поклонился серафим. – Есть основания полагать, что этим вечером к вам на празднество заявится нежеланный гость.

– А как по мне, то сразу шайка.

– Это вампир, – объяснил Аарон. – Тот, которого мы преследуем уже несколько месяцев.

Мать де Косте встревожилась, а вот на самого барона это известие впечатления не произвело.

– Он – явно не тот, что обесчестил твою мама, бастард. Твой папаша-насильник много лет назад отправился в преисподнюю, куда ему и дорога. Надеюсь, и ты за ним последуешь.

– Это женщина, – неустрашимо уточнил Аарон. – Старожил, закоренелый убийца, который вот уже несколько месяцев рыщет у границ Годсенда. Твоим гостям грозит опасность. – Он взглянул на свою мама. – Тебе грозит опасность.

Потом снова посмотрел на барона, дерзко стиснул челюсти и вскинул голову, приняв позу гордого молодого господина. Она, эта поза, напомнила о том, за что я его ненавижу, и в то же время я понял: она – лишь фасад. За ним Аарон прятал страх, который чувствовался в нем совершенно ясно. Кем бы ни был Аарон де Косте, своего отчима он боялся. Боялся и всецело ненавидел.

Барон посмотрел на нас глазами-щелочками. Скривился.

– Ну что ж, полагаю, вам лучше войти.

III. Беда иного рода

В огромном замке барона де Косте было не протолкнуться: всюду расхаживали павлины и куры; рыцари в зеленых табардах, шапочках с перьями и мятом бархате; дамы и барышни с белеными лицами и нарумяненными щеками, закутанные в ярды старого дамаста, шифона и крепа. И еще мы.

Барон милостиво предоставил нам одежду из местного гардероба, вот только нас с Сероруком и Талоном обрядил не как гостей, а как слуг. Мне достался простой черный дублет и тесные белые чулки, а волосы я заплел в длинную косу. Из оружия под одеждой удалось спрятать только кинжал из сребростали да парочку серебряных бомб.

Серорук, изображая лакея при входе, встречал гостей, а Лучник парил в небе над замком – сокол неизменно помогал хозяину. Серафим Талон, в форме стража, обходил внутреннюю территорию замка – на случай если Лункуа проберется в крепость тайком. Аарон, конечно же, облачился в костюм аристократа и танцевал с мама, а я в одной с ним бальной зале разносил, сука, напитки.

Наблюдая, как сын с матерью кружатся по зале, я задержал свой взгляд на баронессе де Косте. Она явно души не чаяла в сыне, несмотря даже на то, что он – плод запретной связи. Я вспомнил про свою мама. Подумал о настоящем отце.

Кем она была для него? Любовницей или жертвой?

И кто тогда я, если уж на то пошло?

В воздухе витали запахи rêvre и опийного мака, к которым приплетался аромат парфюма помпезных дам. Пение менестреля смешивалось с перезвоном хрусталя и золотых перстней, жестокого смеха и резких шуточек. Вино с началом мертводня стало такой же редкостью, как золотая канитель, и все же тут оно лилось рекой. Было ощущение, что я плыву в кровавом потоке среди голодных рептилий.

Однако Марианны Лункуа видно не было.

– Ужасно утомительно, не находите?

Услышав за спиной выразительный голос, я обернулся и увидел барышню, смотревшую на меня скучающим взглядом. На ней было платье из зеленого шелка, а корсет придавал ее изгибам правильную форму песочных часов. Длинные волосы девушки были цвета осеннего золота, а глаза – голубизны забытого неба.

– И что вас так утомило, мадемуазель?

– Все это. – Она обвела залу жестом руки. – Все те же старые лица, все те же старые беседы. Все – то же, что и год назад, и два. – Она присмотрелась ко мне из-под длинных темных ресниц. – Кроме вас, разумеется.

Я протянул в ее сторону поднос.

– Могу ли я предложить вам выпить, мадемуазель?

Выгнув бровь, девушка взяла бокал.

– Перестаньте, вы точно такой же слуга, как и я. Вы приехали сегодня с Аароном и еще двумя людьми: с тем, у которого кислая мина, и тощим, с сальными усами. Кто вы?

Хотел бы и я спросить ее о том же, но, как и полагалось порядочному слуге, опустил взгляд в пол.

– Совершенно обыкновенный человек, мадемуазель.

– Хм-м-м. – Она хмыкнула. – Это уже мне решать.

Оглядев меня еще раз напоследок, юная дама развернулась на полированных каблучках и вернулась к остальным гостям. Я же покачал головой и снова стал рассматривать присутствующих. Бальная зала барона де Косте кишела людьми вроде этой девушки, и все они были именно такими, какими я их себе и представлял: краснеющая инженю, симпатичный молодой повеса; пьяный лорд и улыбающийся змей. Моя рука скользнула во внутренний карман, где напротив сердца, сложенный, лежал подарок на именины. Мой портрет, нарисованный Астрид. Меня окружали красотки в старом бархате и атласе, корсетах из китового уса и золотых ожерельях, а я думал только о той, что носила простые белые одежды новиции.

Я скучал по ней.