Империя вампиров

– Уверен, что подходящими нарядами можно разжиться у хозяина дома. – Аарон со вздохом потер подбородок. – Поэтому, я думаю, нам лучше все же пойти поговорить с ним.

Звеня копытами по булыжной мостовой, кони несли нас выше, и ко времени, когда мы добрались до крепости, свет уже давно померк. Решетка была гостеприимно поднята, мост опущен. На стенах горели факелы, освещая холодный туман во внутреннем дворе. Я разглядел солдат в добротных доспехах и табардах с гербом дома. Гордо реял флаг семьи де Косте, и все сверкало чистотой.

Поприветствовать нас вышел командир стражи, облаченный в тяжелую кольчугу. Не успел де Косте опустить воротника, как мужчина уже признал его.

– Мастер Аарон…

– Рад видеть вас, капитан Данье. Как ваш сын?

– Merci

, милорд, прекрасно. – Затем он осмотрел всех нас, и по смеси страха и легкого отвращения в его взгляде я понял: он знает, кто мы такие. – Что привело вас домой после стольких месяцев, мастер Аарон? Да еще в… такой компании?

– Мне необходимо поговорить с матерью.

– Она готовится к празднику, милорд, так что, боюсь, не сможет…

– А я боюсь, что пока меня тут не было, вы позабыли о манерах, капитан. – Белокурый барчук выпрямился в седле, так и сочась до боли знакомыми заносчивостью и уверенностью. – Если только в шато де Косте не вошло в обычай, чтобы прислуга не слушала хозяев.

– Простите, милорд, но ваш батюшка приказал, если вы когда-либо ве…

Капитан не договорил, потому что Аарон наклонился к нему и, хищно сверкая глазами, проговорил:

– Передайте моей матери, что я желаю увидеться с ней, капита

н.

Лицо капитана помрачнело, взгляд сделался тупым.

– Сию минуту, милорд.

– Устройте наших коней в стойла. Если ваши люди сидят без дела, то пусть заступают на часы. Этой ночью в дом вашего хозяина явится смертельная угроза. Она не носит серебра на шее.

Аарон перевоплотился в наследника благородной семьи легко, будто надел старое пальто, и я сразу же вспомнил все, за что его недолюбливал. Он распоряжался таким тоном, словно верил в свое превосходство над этими людьми – и надо мной тоже. Настоящая змея, и – неважно, на охоте мы или нет, – будь я проклят, если снова дам ему себя ужалить.

Спустя десять минут мы стояли в величественном аванзале замка де Косте, в окружении гобеленов тонкой работы и мраморных статуй. Наверх вела широкая лестница, а слева я увидел бальную залу, украшенную и полную суетящейся прислуги. На длинных столах лежали светлые льняные скатерти, а на хорах с видом на выложенный красным деревом и сверкающим перламутром танцевальный пол репетировал квартет бардов.

Если от богатства Скайфолла голова у меня кружилась, то местная роскошь вызывала тошноту. Я и представить не мог, каково было расти в таком месте. Неудивительно, что де Косте вел себя так, будто каждое утро ему перед завтраком отсасывала сама Дева-Матерь.

– Сын мой?

Аарон поднял взгляд, и напряжение сошло с его лица. На площадке лестницы стояла статная дама в прекрасном платье изумрудного цвета и пышном парике. Ей было где-то сорок; лицо – припудренное, глаза – того же голубого цвета, что и у Аарона.

– Мама, – прошептал он.

– Аарон! – вскричала женщина, сбегая вниз и бросаясь к нему в объятия. В ее глазах блеснули слезы, и она, крепко обняв сына, закружилась с ним, будто в танце. – Когда ты прибыл?

– Только что. Мастера Серорука ты, должно быть, помнишь? А это – мои товарищи, мама. Серафим Талон де Монфор и Габриэль де Леон.

Баронесса удостоила нас идеального книксена.

– Любому товарищу моего дорогого сына в этих стенах всегда рады. Но, слава святому Максимиллю и Деве-Матери, я и не надеялась так скоро увидеть тебя, сынок. Чем я заслужила такое благословение?

– И правда, чем? – прозвучал низкий, скрежещущий голос.

Обернувшись, я увидел, как с лестницы, прищурившись, следит за этим семейным воссоединением мужчина. Барон де Косте был одет в зеленый кафтан превосходного покроя, шелковые чулки и рубашку. Он излучал надменность и власть, а его унизанные золотыми перстнями пальцы так и кричали о богатстве. Но никакие слои свинцовых белил не могли скрыть сосудистой сеточки на щеках, равно как и красноты припухшего носа.

Когда растешь среди пьяниц, то сразу видишь их брата, и в бароне я любителя хмельного распознал вмиг. Он был не из тех, кто разбухает от вина и катится к чашам, точно кит в приливных волнах. Нет, отчим Аарона происходил из того племени, которое болезнь сжирает изнутри. Барон де Косте был скелетом в пышном платье, который, не скрывая презрения, смотрел на пасынка.

– Как вышло, что ты заявился именно в эту ночь, бастард? – Он с легкой ухмылкой оглядел всех нас. – И что это, во имя Господа Всемогущего, нашло на тебя, раз ты притащил к моему порогу эту гурьбу свиней-полукровок?

– Барон де Косте, – с поклоном произнес Серорук. – Рад снова с вами встретиться, господин. Прошу прощения за…