Империя вампиров

– Ночные дозорные и кузнецы? – вскинулась Астрид. – Против тьмы порченых и Бог знает скольких высококровных?

Я глянул в сторону окна, на собор, под которым располагалась темница.

– В Сан-Мишоне есть еще по меньшей мере два брата, которые могут мне пригодиться.

– Это безумие. Чистое безумие, дьявол подери!

– Я бы сказал, безрассудство.

– Сотри уже с лица эту мальчишескую ухмылку, Габриэль де Леон!

– Если есть предложение получше, я весь внимание, ваше величество. Для верности мы пошлем к императрице гонца и еще одного – к Сероруку. Но пока весть до них не дойдет, на пути Фабьена Восса в Нордлунд стоим только мы трое.

Я встал и отряхнул руки.

– Поэтому, прошу простить меня, мадемуазели, но мне пора будить настоятельницу.

XIII. Кровь и огонь

– Спустя два часа мы стояли под снегопадом у конюшни Сан-Мишона, выдыхая в ночной зимний воздух облачка белого пара. Я оглядел нашу компанию: каждый из них нес бремя целого мира на плечах. Привратники Логан и Мика, дюжина чернопалых из оружейной, помощник архивиста Адамо, Насир, несколько поварят, двое конюхов, Каспар и Кавэ, и, разумеется, Батист с Аароном, которых только-только выпустили из темницы под собором.

Старушке Шарлотте не понравилось, когда я прервал ее бдение, примчавшись и заколотив в двери женской обители. Так я поступил, едва Хлоя с Астрид вернулись в кельи. Впрочем, настоятельница выслушала меня, и ее покрытое шрамами лицо мрачнело по мере того, как я рассказывал о своих опасениях, стратегии Восса, отчаянном плане обороны и о том, что мне понадобятся все, кто есть. Идти я предлагал на верную погибель, но настоятельница, к своей чести, отдала ключи от камер Батиста и Аарона почти не противясь, а вместе с ними – и дюжину фиалов санктуса, шоколадно-темного и медово-сладкого.

– Да хранит тебя Господь Всемогущий, инициат

– Да хранит Он всех нас, настоятельница.

Я подошел к юному Кавэ и вложил в его ладонь карту от Лауры. Его брат Каспар уже вскочил в седло.

– Мчите во весь опор, братья. Каспар, ты ищешь Золотое воинство. Кавэ, ты – на юг за Сероруком. Быстро, как ветер.

– Да пребудет с тобой Господь Всемогущий, Львенок. – Каспар обернулся к брату. – И с нами со всеми.

Я стиснул руку Кавэ и тихонько произнес:

– Когда вернешься, брат, мы с тобой пошепчемся о вас с сестрой Ифе. Это если я, конечно, уцелею, что вряд ли.

Парнишка ответил хмурым взглядом, но все же кивнул один раз.

– Ну, скачите!

Я хлопнул лошадей по крупам и произнес молитву вслед умчавшимся в ночь парням. Братья-кузнецы Батиста нагрузил фургоны, и я как раз проверял бочки в них, когда услышал лязг цепи. Подняв голову, увидел, что к нам спускается платформа подъемника.

Я вопросительно взглянул на Логана.

– Привратник?

– Ниче не знаю, малец, – сурово произнес тощий.

Наконец платформа с глухим стуком опустилась на снег. На ней стояла дюжина сестер Серебряного ордена, одетых в зимние пальто и окованные серебром сапоги – которые они, несомненно, вынесли из оружейной. С собой они прихватили колесцовые ружья, рога с черным игнисом да мешочки серебряных пуль. Среди сестер были Шарлотта, Эсме, Хлоя и, что самое странное, Астрид

– Настоятельница? В чем дело?

– Сам не видишь, инициат?

Я посмотрел в глаза Шарлотте, а парни и мужчины тем временем зашептались.

– Настоятельница, я…

– Я не спорить сюда спустилась, инициат де Леон. В отсутствие аббата Халида и серафима Талона я – главная люминария обители. Однажды ты сам сказал, что серебряные угодники не сумели бы служить своей цели без сестер. Согласна с тобой, полностью. А если твои опасения оправдаются, то тебе, во имя благой Девы-Матери, пригодится любая помощь.

– При всем уважении, настоятельница, – тихо обратился к ней Аарон, – но какая от вас помощь?

Шарлотта бросила на него неодобрительный взгляд и вскинула ружье.

– Аббат Халид потратил уйму времени, обучая нас самообороне при помощи этих отвратных штуковин, и мне кажется, Бог требует от нас защитить империю. С Его милостью и благословением мучеников, именно этим мы и займемся.

Я оглядел стоящих под снегопадом сестер и новиций. Я заметил страх, разумеется: дрожащие колени, широко распахнутые глаза и поджатые губы, – но еще я увидел, как стискивают они зубы и сжимают кулаки. Увидел убежденность в том, что Господь Бог не оставит их. Увидел веру.

– Ваше участие в нашем отряде – благословение, сестры, – сказал я.

Шарлотта обратилась к подопечным:

– Те из вас, кто умеет держаться в седле, езжайте верхом. Остальные – по повозкам. Живее, живее.

Сестры и новиции повиновались: большинство устроилось в повозках, но нашлись и те, кто при учтивой помощи братьев оседлал сосья. Я поравнялся с Астрид и помог ей взобраться на спину отважной кобыле по кличе Река. Потом, понизив голос, чтобы никто не услышал, и выразительно поглядев на нее, спросил:

– Что, во имя Вседержителя, ты творишь?

– Прекрасная погодка для верховой прогулки за город.

– Это не шутки. Разве не ты говорила, что войну следует оставить воинам?

Астрид оглядела девушек и парней, этот жалкий отрядик, что ехал прямиком в распахнутые челюсти преисподней.