Империя вампиров

Рядом со мной рухнул Аарон: он высоко зашнуровал воротник для защиты от ветра и привалился к бочке, пытаясь отдышаться. Батист сгорбился, кутаясь в обледенелые меха, вглядываясь в просторы долины по ту сторону перевала. Настоятельница Шарлотта и ее сестры – среди которых была Астрид – стояли, сгибаясь под ветром. Вот уж не думал, что новиция Реннье выстоит и дойдет с нами.

Поначалу мы ничего не увидели, даже когда сверкнула, озарив серые просторы с тальгостской стороны хребта, молния. Склон внизу и деревья скрывались под невероятно глубоким слоем плотного снега: никакая армия людей не сумела бы пересечь эту гибельную пустошь, не замерзнув насмерть или не вызвав лавину.

Зубы у меня стучали так сильно, что я едва мог говорить.

– Есть у к-кого-нибудь в-выпить?

– Б-б-больше н-н-нет, – прошипел Логан.

– Ничего не вижу, – выдохнув пар, сказал де Косте – Ж-ждать д-долго нельзя. Мороз уб-бьет нас, Габриэль.

– Какие н-новости, братья? – окликнула нас Шарлотта.

Батист достал окованную серебром подзорную трубу. Я вытащил свою и устроился подле него, осматривая долину внизу. Тянулись минуты, а я так и не увидел ничего, ни следа опасности на мерзлых просторах. В голове мелькнула мысль, что Несметный легион уже миновал проход, но я отмел ее как глупость: мы бы тогда встретились по пути наверх. Тогда меня посетила тщетная надежда, вдруг я ошибся и прямо сейчас силы Вечного Короля волнами разбиваются о стены Авинбурга. Но вот сверкнула молния, и у меня сперло дыхание, когда на краткий и яркий, как утерянные дни, момент среди озаренных вспышкой серых вихрей я разглядел то, что взбиралось на гору.

– И это были… – сказал Жан-Франсуа.

– Вампиры.

Габриэль сглотнул.

– Тысячи и тысячи вампиров.

XIV. Миг настал

– Благой Спаситель, – шепотом взмолился я.

– Ч-что ты видел? – вскинулась Шарлотта.

Батист опустил подзорную трубу и тихо ответил ей:

– Они ид-дут.

– Много? – спросила Астрид.

Я оглянулся на нее и, тяжело сглотнув, сказал:

– Много.

– А нас всего две дюжины. – Батист обернулся к Аарону. – Две дюжины против тысяч.

Я оглядел наш отряд: все до единого боялись и смотрели на меня, на человека, который их сюда привел. Они знали, как тонок лед у нас под ногами и как велики шансы умереть. На тех замерзших склонах, в тени ангельских крыльев я кое-что усвоил – о том, каково вести за собой людей. Неважно кого.

– И что же? – спросил Жан-Франсуа.

– Когда твой мир катится в тартарары, нужен лишь тот, кто говорит уверенно. Так, будто знает, что делать.

– Во время испытания крови, – заговорил я, – серафим Талон сказал мне, что в величайших ужасах рождаются величайшие герои, а брат Серорук любил повторять, что быть героем – глупо, и героя поджидает дурная смерть, вдали от дома и очага. – Я перекрикивал ветер, пытаясь разжечь пламя, которое прогнало бы холод. – Мне кажется, правда где-то посредине. Один или два подвига – именно их ищет мудрый. Одно или два мгновения, которые продлятся жизнь. И этот миг – тот самый. Миг, вспоминая который, вы улыбнетесь на смертном одре. Другие будут жалеть, что не разделили его с вами. И рассказывая о нем за многие мили отсюда, спустя многие годы, вы скажете: в то мгновение – а может, оно будет не единственным – я стоял среди героев и был одним из них.

Я оглядел своих людей и обнажил клыки в свирепой улыбке.

– Миг настал.

Аарон кивнул.

– Настал.

– Настоятельница Шарлотта, постройте сестер-стрелков в ряд, от башни и до обрыва. Половина стреляет, другая – заряжает. Сдерживайте врага всеми силами.

– А ты что собрался делать? – спросила Шарлотта.

– Буду сдерживать его внизу, пока наши братья чернопалые спасают наши зады. – Обращаясь к Батисту, его товарищам кузнецам, я стукнул кулаком по бочкам с черным игнисом. – Больше всего снега скопилось вдоль северного гребня. Вон там, под башней Гавриила. Нескольких бочек хватит, чтобы обрушить лавину на головы этим уродам. Сойдут сотни тысяч тонн снега. Только отмотайте запальные шнуры подлиннее и отбегите подальше. – Я тяжело сглотнул. – И как-нибудь предупредите меня, перед тем как взрывать. Внизу будет жарко.

– Их тысячи. – Шарлотта нахмурилась. – Будет бойня.

– Возможно. – Я кивнул, оглядывая нашу группу. – Но мои друзья – высота, которую я не сдам. Даже ценой жизни.

Аарон проверил серебряные бомбы у себя в бандольере.

– Я с тобой.

– И я. – Батист вскинул тяжелый сребростальной молот. – Солнечный Свет жаждет испить крови. Братья Ноам и Клемент установят заряды.

Аарон нахмурился.

– Батист, ты же кузнец, а не…

Батист перебил его поцелуем.

– Молчи, любимый.

Я достал из кармана серебряную трубку. Аарон задышал чаще, глядя, как я набиваю чашечку санктусом, который мне выдала Шарлотта: дозу я отмерил больше, чем мы когда-либо вкушали. Астрид не сводила с меня темных глаз, когда я чиркал огнивом и затягивался. Чудовищный аромат и божественное безумие наполнили мои легкие и выплеснулись через жилы, поднимая меня к замерзшим небесам.