Иная судьба

Когда стали захлестывать до груди — казалось, что фибула-гранат соскользнула ниже, к сердцу, и греет…

Стоял спокойно и улыбался, когда стылые воды поползли по лицу, вбирая в себя улыбку.

Последним, что я видел — были зеленые глаза, глядящие на меня с нежностью.

Потом воды Стикса захлестнули с головой.

И восемнадцать лет — девять в зачарованном сне и девять в смертности — показались глупыми мигами.

МОНОДИЯ. ПЕРСЕФОНА

Света не увидеть Персефоне,

Голоса сирены не унять,

К солнцу ломкие, как лёд, ладони

В золотое утро не поднять.

Илья Эренбург

— Какую свадьбу ты хотела, маленькая Кора?

Разговаривать с собой во снах — дурная примета. Говорят, можно себя же и проклясть. Или сказать слишком многое ночным первобогам, которые прокрадываются в сны даже к бессмертным — смущают…

Только вот она теперь не боится тех, кто живет под землёй.

Темно-зеленый убор, лицо белое и холодное. Двумя неживыми драгоценными камнями зеленеют глаза. Медь волос подобрана в высокую прическу — убор замужней — и эта, вторая, из снов, кажется старше… но не чужой.

— Пышную, — отвечает Кора во сне в десятый, сотый, тысячный раз. — Какие бывают у богинь. Где у невесты будет алый с золотом убор, такой, что глаз не отвести, и багряный плащ будет мягкими складками падать с плеч жениха, и будут звенеть изукрашенные драгоценными камнями кубки, и песни и пляски будут литься до утра… И будут здравницы, и пожелания многих наследников, и завистливые взгляды тех, кому не досталось такого мужа. Еще будут подарки. На свадьбах богинь бывает много подарков. Расшитых золотом дивных одежд и ковров. Чудесных игрушек ковки тельхинов или Гефеста. Богиням дарят колесницы и коней, и дворцы, и острова, и песни.

А под утро муж внесет свою жену в свой дворец, и касания его будут горячи, и поцелуи ласковы.

— У меня была пышная свадьба, — отвечает тогда та, и зеленые глаза полыхают памятью. — На ней хватало вина, которое горчило для меня, и здравниц, которых я не слышала, и подарков, которые были мне не нужны. На моей свадьбе веселились гости. Звенели кубки. И были подарки: остров, и изукрашенные драгоценностями игрушки, и одно ожерелье из черного и белого жемчуга. И были трое — посреди общего веселья: муж, жена и мать жены.

Все на свадьбе — а эти на похоронах.

Бойся же пышных свадеб, о Кора…

Во сне она смеется в ответ. Холодным смехом, похожим на вязкие воды Стикса.

— С чего мне бояться их? — шепчет. — У меня не было пышной свадьбы. Совсем никакой не было. Хтоний в руках — вместо свадебного убора. Вкус гранатового сока — вместо сладкого вина. Один его поцелуй — вместо всего остального. Прощальный взгляд уходящего в Стикс — вместо проводов на ложе.