Индуистская мудрость

Совершать деяние тайно, оказывать пришедшему в дом сердечное гостеприимство, молчать о содеянном добре, поминать в собрании о добре, содеянном для тебя другими, не возноситься, когда осчастливлен Лакшми, говорить о других без осуждения – кем предписан для добродетельных этот суровый обет, подобный обету стояния на лезвии ножа? /40, 71/

***

От упавшей на раскаленное железо капли воды даже имени не останется, на листе же лотоса она сверкает, напоминая своей формой жемчужину, а попав внутрь морской раковины, становится настоящей жемчужиной; так и в жизни все зависит от того, с кем общаешься, – низким, средним или высоким. /40, 71/

***

Склоняются отягощенные плодами деревья, обложившие небо тучи готовы пролиться свежей водой – так и скромные добродетельные люди, следуя собственной природе, помогают другим своим достатком. /40, 72/

***

Те, чей дух, речь и тело переполнены нектаром добродетели, доставляют радость во всех трех мирах вереницами добрых дел, постоянно возвышают в своей душе мельчайшие атомы добродетелей других людей – много ли таких добродетельных? /40, 73/

***

Не начинают дел слабодушные из-за страха перед препятствиями, люди же посредственные, начав, останавливаются, но те, кто истинно добродетелен, не прекращают начатого, хотя бы приходилось ежеминутно им сталкиваться с препятствиями. /40, 73/

***

Я в суетной жизни с опаской великим дивлюсь добродетелям.

Приносящим великие блага своим добросклонным владетелям.

Оттого, что великие блага уподобясь великим врагам,

Великими путами вяжут их по рукам и ногам. /45, 321/

***

Хоть дерево подрублено, а живет, хоть и убыл месяц, но вновь прирастает – так рассуждают добродетельные, которых не сокрушают несчастья. /40, 74/

***

Украшение власти – доброта, геройства – сдержанность в речах, учености – спокойствие, учения – послушание, богатства – даяние, подвижничества – отсутствие гнева, правителя – милосердие, дхармы – беспристрастие, но всех их украшает то, что служит им причиной – добродетель. /40, 74/

***

Достойный, подобно мячу, даже упав, поднимается вновь, а недостойный шлепается наземь, как кусок глины. /40, 75/

***

Тигрицу, что зовется старостью,

Не в силах мы перебороть.

И, недругам подобно, с яростью

Болезни ранят нашу плоть.

И жизнь уходит нечувствительно,

Как из горшка худого – влага,

А люди – вот что удивительно! -

Охотней зло творят, чем благо. /45, 322/

***

Лысый, с головой, опаленной лучами солнца, ищет тенистого места и устремляется под пальму, а там падает на его голову большой орех, и с треском разбивается, – куда бы ни пошел отмеченный судьбой, туда же идут и несчастья. /40, 75/

***

Тот, злополучный человек, который, придя в этот мир кармы, не совершает подвижничества, уподобляется тому, кто варит кунжут в горшке из бирюзы на огне, в котором пылают поленья сандала, тому, кто вспахивает поле плугом с золотым лемехом, дабы собрать хлопок с дерева арка, или же тому, кто рубит камфорные деревья и делает из них ограду вокруг поля, засеянного просом. /40, 76/

***

Кто может избежать предначертаний?

Угомонись, безумная душа!

Зачем тебе скитаться неприкаянной?

Не вспоминай несбывшихся мечтаний!

Грядущее провидеть не спеша,

Ты наслаждайся радостью нечаянной. /45, 324/

***

Желание – так называется река, в которой вместо воды – мечтания, вместо волн – жажда, таится в ней крокодил страсти, а над ней кружат вороны забот, она подмывает корни дерева мужества, полна глубоких и трудно минуемых водоворотов иллюзий, берега ее усеяны острыми скалами тревог; лишь те, кто переправился через нее, чистые духом повелители йогов, радуются. /40, 92/

***

На коленях у благословенных мужей, живущих в горных пещерах и восторженно размышляющих о высшем, сидят птицы и льют слезы умиления, струящиеся из глаз, опьяненных радостью Брахмы. Но, увы!

Наша жизнь истрачена на строительство из воздуха дворцов, прудов с оградами и парков для развлечений. /40, 93/

***

Высокий дворец, сан, уважаемый добродетельными людьми, бессчетное богатство, возлюбленная, жена, молодость – вот что ценят невежественные. Но те, кто обладает подлинным знанием, считают это ничтожным, мир – темницей, а все вместе взятое, – мгновенно исчезающим и избирают саньясу. /40, 94/

***

Наслаждение быстротечно, как сверкание молнии, которая нежится среди туч; жизнь зыбка, подобно капле воды на листе лотоса, колышущемся на ветру; желания, обуревающие людей в юности, мимолетны – все это уяснив, немедля, мудрые, сосредоточьте свой ум в йоге, легкодостижимом совершенстве размышления о стойкости! /40, 97/

***

Жизнь – игра воли, счастье юности – считанные дни, сокровища – мираж мысли, все наслаждения – только сверкание молнии в сезон дождей, объятия возлюбленных – еще того короче; лишь те, кто душой привязан к Брахману, переживут океан страха перед бытием. /40, 97/

***

Подобно тигрице, надвигается старость, болезни, как враги, обрушиваются удары на тело, жизнь вытекает, словно вода из разбитого горшка, – удивительно, что, несмотря на это, человек все же вершит зло! /40, 97/

***