Infernum. Последняя заря

— А о какой сказке ты говоришь? — Ида наклонилась к раскрытым страницам. — Это из «Книги эпох»? — Иду удивило это, потому что она читала эту книгу, но такой истории не припоминала.

— Неужели ты не читала? Разве не понимаешь, почему они обзывают всех рыжих? — удивилась девочка, будто сказка, о которой она говорит, заповедь, знакомая всем с рождения. — В день службы всех детей собирает младший служитель и читает истории, которые должны нас научить быть милосердными и справедливыми. После каждой истории мы обсуждаем, что поняли, но некоторые — как Петер — лишь смеются над отдельными моментами. Как будто их мозг не способен запомнить всю историю. Младший служитель пытался больше года заинтересовать их, потом пытался подкупить сладостями, потом запугать — ничего не помогло. Петер и ему подобные пусты сердцем. Как-то мы читали историю про Дарахана, и вот они почему-то решили, что раз я рыжая, значит тоже неродная дочь своему отцу. Хотя ты же помнишь, ой, ты не читала же, ну… — замялась девочка, ей стало неловко, но она сглотнула и продолжила: — это была неправда. Но они слишком глупы, чтобы это понять.

Заметив, что Ида слегка удивлена таким недетским рассуждениям, девочка улыбнулась и пояснила.

— Мы жили несколько лет в Иджане, там я ходила в школу. Я умею читать и писать. Иногда даже пишу свои сказки, но пока никому не показываю. Да и некому.

— Ого! Это так здорово. А я не ходила в школу, меня учил читать и писать отец. Правда, потом пожалел, потому что я не выпускала из рук книги, читая одну за другой. Хоть и не те, которые он мне подсовывал.

— Моя мама говорит так же. Говорит, что в деревне мне не пригодятся эти умения, нужно учиться думать руками, а не головой, — вздохнула девочка.

— Думать надо сердцем, — Ида погладила девочку по голове, пригладив выбившиеся непослушные кудри.

Девочка грустно улыбнулась. Тут Ида вспомнила, что даже не знает ее имени.

— Как тебя зовут?

— Зовут меня все по-разному, кто конопатой, кто Рыжей, хотя я просто Адума.

Странный холодок пробежал по телу от пронзившего воспоминания. Ида вспомнила странный разговор с новым помощником кузнеца, который говорил про значение имени.

— А меня… — запнулась Ида, — я Ида.

Адума улыбнулась ей.

Из "Книги эпох". Дарахан

Когда Создатель завершил творение свое, воспели ангелы хвалу, и зазвучал горн архангела, и заговорил Мардин, сын старший: «Славьтесь и славьте Отца нашего, почитайте Его и воздастся вам за повиновение, а за ослушание — наказание последует незамедлительно, в ту же секунду замрете на месте, и шагу не ступите, и слова не скажете, и звука не услышите. А за верность награда ждет вас — путь ваш завершится в светлом чертоге, где воссоединитесь с близкими своими, где возрадуетесь, где не убоитесь страданий и печали, где не ощутите голода и страха. Так воздайте же хвалу!»

И услышали смертные завет сына старшего, и припали на колено в знак своего почтения и благодарности за мир, распростертый вокруг них. И жили смертные так много поколений, покорно выполняя все заветы, занимались трудом и тем сохраняли душу свою в свете. Но родился в один год ребенок с рыжими волосами и зелеными глазами, и усомнился отец его, и обвинил жену свою в предательстве. Не ведал он, что прабабка его была зеленоглаза. Не слушал он оправданий жены, не мог поверить, и в душу закралась обида. И множилась она, и множилась. Жену он не прогнал — побоялся, хотя скорее стыд стал тому причиной — что соседи скажут.