Infernum. Последняя заря

Бежала, царапая лицо о ветки и стирая ноги в кровь, но настиг муж ее у реки. И бросила сына она в воду, а сама встала на пути мужа. «Прости, Асилла, я должен, мне голос был, Создатель просит жертву в искупление греха твоего» — промолвил он скорее для себя, чем для нее. И не поверила она, ведь не мог Создатель желать подобного. Не из веры в святость Его, а из веры в то, что ведомо Создателю все и знает Создатель о том, что юный Дарахан — сын родной Йафету, а значит, нет греха, коий нужно искупать.

Но не промолвила она ни слова, не спастись ей все равно, но за предательство накажет мужа смертью своей — отнимет у него шанс на вознесение в чертоги. За убийство одна дорога. Лишь бы Дарахан жил. Он выплывет. И не склонила она головы в мольбе о спасении, и сохранила она гордость свою. Жертвуя собой и месть верша одновременно.

Не колебался Йафет, лишь на секунду помедлил, но ярость охватила его из-за бесстрашия и непокорности в глазах Асиллы. И вскинул нож, и не одну рану нанес. Остановился, лишь голос узнав, смеялся тот, хохотал злобно, шептал игриво: «Молоде-е-е-ец, Йаф-ф-фет, молоде-е-е-ец, воз-з-з-здал, восстановил справедливость! Теперь душа твоя черная ко мне отправится, а чистая душа Асиллы вознесется в небеса».

И понял Йафет, что совершил. Понял он, кто с ним говорил. И вскричал возбужденно: «Нет, ты заставил меня! Ты искусил! Это ты толкнул меня на этот шаг, не я виноват!». Лишь смех раскатился по всей долине: «Вы, лю-ю-ю-юди, всегда ищете виноватого, всегда готовы переложить вину на другого: «о-о-ой, он меня искусил», отвратительно, мерзкие, честолюбивые твари. Скажи мне, смертный, не будучи богобоязненным и зная, что действия твои будут безнаказанны, не сотворил бы ты зла? Не нарушил бы заповедь? Стоило решить, что Создатель простит тебя, что действие сие в воле его, ты без колебаний, ты с наслаждением — о, не отрицай, я знаю, что ты чувствовал в тот миг — вонзил кинжал в плоть! Ты убийца. Приносят жертву одним верным ударом, ты же совершил шестнадцать. Я лишь проявил твою истинную суть, скрытую под замками страха. Поверь, не один поистине чистый душой смертный не поддался мне. Правда, было их не так много, как вашего брата. Прощай, смертный, увидимся в геенне».

И замер Йафет на коленях, и разные мысли роились в его голове. Какой путь избрать: прожить жизнь, пытаясь искупить содеянное, или пока есть возможность, избегать страданий и прожить отмерянную жизнь в удовольствие?

Глава 7. Откроение (ранее 9 и 10. Встань и найди и откровение)