Иннокентий Смоктуновский. Без грима

Еще до хореографического училища я училась в английской школе, там задавали какие-то упражнения на английском языке, и папа старался вникнуть, что это за упражнения, и помогал, поскольку сам немного владел английским. Говорил мне: «Учи обязательно английский, всегда пригодится, очень хорошо знать иностранный язык, особенно английский – это язык, на котором общается огромное количество людей из разных стран». Однажды, когда мы на уроке английского проходили тему «время», надо было самим смастерить часы. Я говорю: «Папа, нам задали сделать часы, надо будет через несколько дней на урок их принести, помоги мне, пожалуйста». Быстро-быстро папа извлек откуда-то очень хорошие куски картона и нарисовал очень красивые часы. Еще нашел какой-то круглый элемент, на который поместил стрелки, тоже вырезанные из картона. Так он мне смастерил часы для урока английского. Они были очень красивые и самые лучшие в нашем классе.

Когда я училась в хореографическом училище, папа, видя, как не жалею себя, часто говорил: «Может, не надо так сильно этому отдаваться, потому что можно перенапрячь организм, всегда есть такая опасность. Сейчас ты так много сил этому отдаешь, а в какой-то момент просто устанешь». Он не просто так мне это все говорил, поскольку последние два года в училище я еще занималась дополнительно, помимо основной учебы. Так что теперь мне понятно, почему папа так беспокоился, и, надо сказать, не напрасно. Когда я закончила пятый класс, а в хореографическом училище он равняется восьмому общеобразовательному, педагоги сказали родителям: «Ваша дочь, конечно, старается, и есть у нее успехи, но не так уж много природных данных. И имеет смысл задуматься, может быть, лучше уйти из балета?» Помню, папа мне тогда говорил: «Машенька, тебе надо подумать, раз так много сил для этого надо, а педагоги говорят, что у тебя не так много данных, все-таки лучше уйти? И тогда я буду тебе помогать, постепенно станешь осваивать драматическое искусство». Вот примерно так папа со мной говорил, но я тогда его не послушала. Он уже тогда пытался меня потихоньку склонить в сторону актерской профессии. Да, все-таки надо иногда слушать родителей. Или, по крайней мере, гораздо внимательней прислушиваться к тому, что они тебе говорят. Конечно, надо было прислушаться к папиным словам еще тогда. Но сейчас уже бесполезно себя ругать.

Потом, к сожалению, мне все равно пришлось оставить балетное искусство ввиду того, что у меня произошел резкий набор веса, после чего нельзя было больше профессионально заниматься балетом.

Папа тогда начинал сниматься в фильме у режиссера Леонида Аристарховича Пчелкина, рассказал ему о моей проблеме и попросил: «Леня, может быть, ты найдешь возможность, и Маша сможет как драматическая актриса поучаствовать в фильме?» Леонид Аристархович сказал, что надо сделать фото и кинопробы. После того, как я их прошла, Леонид Аристархович сказал: «Да, она может сниматься. Будем работать».

Конечно, была большая и папина поддержка во время этих съемок. Мы с папой вместе снимались в нескольких фильмах: «Сердце не камень», «Дело Сухово-Кобылина» (там у меня была роль Лидочки Муромской), «Гений», «Дина», «Дамский портной» – последний о трагедии Бабьего Яра.

Кстати, в фильме «Дамский портной» есть у нас с папой и совместные сцены. Это фильм, наполненный трагизмом чудовищного уничтожения тысяч евреев в Бабьем Яру. В фильме «Гений» у нас нет совместных сцен, но папа со мной репетировал. И потом, когда мы были с ним на премьере, папа меня похвалил, сказав: «Машенька, молодец, хорошо у тебя получилось, надо продолжать». И надо было продолжать. Надо было очень внимательно слушать все, что папа говорил. Это, конечно, только сейчас для меня совершенно ясно. Но в тот момент была какая-то самонадеянность, что все знаю сама, но, вместе с тем, для продолжения актерской карьеры мне не хватало уверенности.

С папой я еще участвовала в театральной постановке по пьесе Пера Улова Энквиста «Из жизни дождевых червей» о сказочнике Гансе Христиане Андерсене. Немного отпугивающее название, но пьеса замечательная. Там у меня было две роли. Спектакль готовили для того, чтобы ехать с ним на гастроли в Соединенные Штаты Америки. И уже во время гастролей на меня еще возложили обязанности помощника режиссера. То есть в каждом новом городе, а мы были в десяти американских городах и в одном городе в Канаде, нужно было рассказать сотруднику сцены, на которой мы будем играть, все подробности сценографии спектакля, осветителю рассказать, какие моменты важные непосредственно по освещению, а звукорежиссеру рассказать все о звуковом и музыкальном оформлении спектакля. Во время представления звучала замечательная музыка Альфреда Шнитке.