Инстинкт матери

– Ну вот. Можешь выбрать себе новую игрушку. Бери любую, какая тебе больше понравится.

Выбор действительно был богатый: толстяки и худышки, крепенькие коротышки, мягонькие мохнатики, смешные и яркие волосатики… Большинство были домашние животные, но рядом с ними располагались существа непонятных видов.

– Даже если она будет очень большая? – нерешительно спросил мальчуган, еще не веря в такое везение.

– Даже если очень большая! При условии, что влезет в машину, – прибавил Давид, взъерошив сыну волосы.

Мило его уже не слышал. Он завороженным взглядом обвел полки с игрушками и вздохнул с облегчением. Сначала его выбор пал на кролика среднего размера, в комбинезоне и бейсболке, как Тилапу. Потом он передумал. Положив кролика на место, он прямым ходом направился к огромному очень мягкому медведю, который понимающе улыбался ему с полки.

– Я хочу вот этого мишку! – объявил он, обернувшись к отцу.

– Ты уверен?

Мальчуган энергично закивал.

– Ладно! – сказал Давид, снял медведя с полки и протянул сыну.

Мило схватил игрушку, и глаза его расширились от восторга. Потом оба, Давид энергично, а Мило с торжеством, направились к кассам. Летиция, чуть отстав, шла за ними, разрываясь между радостью, что сын весь светится счастьем, и тревогой, что эта покупка не решит проблем, которые она предчувствовала. Но чувство вины пред мальчиком за то, что наорала на него, было слишком сильным. На данный момент для нее была важна только улыбка Мило и свет, загоревшийся у него глазах.

Когда они выходили из магазина, она заметила со смехом:

– Такого большого мишку тоже зовут Тилапу, как маленького кролика… Забавно, правда?

– А его зовут не Тилапу! – сразу возразил Мило.

– В самом деле? А как же его тогда зовут?

– Максим! – радостно ответил мальчуган, прижав к себе новую игрушку.

Глава 26

Остаток дня они провели дома, стараясь расслабиться и успокоиться. Утренние эмоции были слишком сильны, и оба, и Давид, и Летиция, испытывали одновременно чувство освобождения и от ужаса, и от ссоры. Мило добрых полчаса играл с новой игрушкой у себя в комнате, потом мама рассказывала ему сказки и рисовала вместе с ним. Оба избегали говорить о Максиме и о похоронах. Потом они втроем съели по тарелке наскоро приготовленных макарон, которым Мило от души воздал должное. Он был единственным, кто не потерял аппетит. Сразу после обеда Давид и Мило принялись смотреть мультики, а Летиция устроилась на террасе. Погода стояла отличная. На небе не было ни облачка, ярко светило солнце, но его лучи не обжигали, потому что дул легкий бриз.

Минут через двадцать она задремала, но вскоре ее вывел из сонного состояния звук стульев, которые расставляли на соседней террасе, и звон бокалов. Семья Женьо вернулась с похорон и теперь собрала родню и близких друзей на поминальный обед.

Летиция вдруг почувствовала себя неловко, не на месте, словно очутилась здесь нелегально, тайком. Сквозь изгородь до нее долетали разговоры, слышались движения людей, она становилась невольным свидетелем поминок, на которые ее не позвали. «Я у себя дома!» – прошептала она, чтобы убедить себя, что не делает ничего плохого. И все-таки ей казалось, что не годится сидеть так близко, и, повинуясь инстинкту, она тихонько встала с места и на цыпочках вернулась в дом.

Словно не хотела выдать свое присутствие.

Последние события выбили ее из колеи. Впервые с тех пор, как она поселилась в этом доме, соседи мешали ей, причем до такой степени, что ей уже не хотелось выходить в сад. Сердце у нее сжалось, когда она поняла, что помимо страданий, что принесли с собой последние события и ссора со старыми (старыми?) друзьями, садовые владения дело не упростят. Хуже того, у нее возникло впечатление, что и ее личной жизни нанесли удар. Если уж она сама оказалась в положении наблюдателя и прекрасно видит и слышит, что происходит рядом, то и противоположная сторона наверняка испытывает то же самое. Долетавшие из соседнего сада голоса ее раздражали, и ей казалось, что она выставлена на обозрение и на прослушку людям, которые вовсе не желают ей добра.

Все это только усиливало и без того немалый стресс.

Ну как они теперь будут жить бок о бок друг с другом? Встречаться на улице, участвовать, пусть невольно, в жизни соседей, видеть, как они работают в саду? Их слишком многое связывало, чтобы они могли абстрагироваться от всего, что пережили вместе: от верной дружбы, от общих радостей… А теперь вспышка гнева Тифэн, а может, и Сильвэна тоже ничего хорошего не предвещала… Был момент, когда Летиции хотелось, чтобы соседи съехали на другую квартиру. В конце концов, все было ясно: смогут ли они и дальше жить в доме, где умер их ребенок? Хватит ли у них сил каждый день ходить мимо его комнаты, где разыгралась страшная трагедия, которую им придется пережить?

– Ты разве не отдыхаешь? – удивился Давид, тоже, как обычно, задремавший перед телевизором.

– Хочу принять душ, – ответила Летиция, не горя желанием посвящать мужа в истинную причину ее возвращения в дом.

После этого она поднялась наверх.

* * *