Институт

- Рада за Ника, - сказала она. - Тони, наверное, отплатил ему вдвойне, но все же... я рада. А теперь пошли. С твоей помощью мы сможем подготовить эти комнаты в мгновение ока.

В первой из них на стенах висели плакаты с изображением Томми Пиклза и Зуко[82] - Никелодеоновских персонажей, а на прикроватном столике стоял целый взвод фигурок Джи-Ай-Джо[83]. Люк сразу узнал нескольких из них, не так давно пройдя через свою собственную фазу Джи-Ай-Джо. На обоях были изображены счастливые клоуны с воздушными шарами.

- Срань господня, - сказал Люк. - Это комната совсем маленького ребенка.

Она бросила на Люка удивленный взгляд, как бы говоря: Не быть тебе Мафусаилом

[84].

- Совершенно верно. Его зовут Эйвери Диксон, и, судя по моим записям, ему всего десять лет. Давай приступим к работе. Бьюсь об заклад, мне нужно только один раз показать тебе, как делать больничный уголок. Ты выглядишь как ребенок, который все схватывает на лету.

10

Вернувшись в свою комнату, Люк поднес один из своих жетонов к камере ноутбука. Он чувствовал себя немного глупо, делая это, но компьютер сразу же включился, сначала показав синий экран с сообщением: добро пожаловать Донна! Люк нахмурился, потом слегка улыбнулся. В какой-то момент до его приезда этот компьютер принадлежал (или был взят во временное пользование) кому-то по имени Донна. Окно приветствия никто не изменил. Кто-то облажался. Всего лишь крошечный промах, но там, где был один, могли быть и другие.

Приветственное сообщение исчезло, и появилось стандартное изображение рабочего стола: пустынный пляж под рассветным небом. Панель задач в нижней части экрана была похожа на ту, что была на его домашнем компьютере, с одним ярким (но на данный момент неудивительным) отличием: не было маленькой почтовой марки - ярлыка электронной почты. Были, однако, ярлыки двух интернет-провайдеров. Это его слегка удивило, но сюрприз был приятным. Он открыл Файрфокс

и набрал AOL[85] log-in. Синий экран вернулся, на этот раз с пульсирующим красным кругом посередине.

- Извини, Дэйв, - произнес мягкий компьютерный голос, - боюсь, я не могу этого сделать.

На мгновение Люк подумал, что это еще один промах - сначала Донна, потом Дэйв - прежде чем понял, что это голос Хала 9000 из Космической одиссеи 2001 года

[86]. Не чудачество, а просто вспышка черного юмора, учитывая сложившиеся обстоятельства, столь же смешная, как резиновый костыль для хромого.

Он погуглил Герберт Эллис и снова услышал Хала. Люк задумался, потом погуглил Орфеум-Театр на Хеннепине, но не потому, что собирался посмотреть там шоу (да и где-нибудь вообще в ближайшем будущем, как ему казалось), а потому, что хотел знать, к какой информации он может получить доступ. Должно было быть хоть что-то, иначе, зачем вообще ему предоставлять выход в сеть?

Орф

, как называли его родители, казалось, был одним из сайтов, одобренных для “гостей” Института. Его проинформировали, что Гамильтон возвращается (“По многочисленным просьбам!” ), и что Паттон Освальт будет здесь в следующем месяце (“Стороны договорились!”). Он погуглил Школа Бродерика и без проблем получил доступ к их веб-сайту. Он попытался выйти на Мистера Грира, своего школьного психолога, и вновь услышал Хала. Он начинал понимать причины глубокого разочарования доктора Дейва Боумана[87].

Он начал было закрывать поисковик, потом передумал и ввел в поле поиска Полиция штата Мэн. Его палец завис над кнопкой ВВОД, почти нажал ее, а затем был убран. Он наверняка услышит бессмысленные извинения Хала, но Люк сомневался, что на этом все закончится. Вполне вероятно, что на одном из нижних уровней тут же сработает сигнализация. Да вероятность была сто процентов. Они могли забыть изменить имя ребенка на приветственном окне компьютера, но они вряд ли забудут установить программу, оповещающую их, если ребенок из Института попытается связаться с властями. И за этим последует наказание. Наверняка, большее, чем простая пощечина. Компьютер, который раньше принадлежал кому-то по имени Донна, был бесполезен.

Люк откинулся на спинку стула и скрестил руки на узкой груди. Он подумал о Морин, о том, как дружелюбно она взъерошила его волосы. Всего лишь небольшое, рассеянное проявление доброты, но это (и жетоны) сняло часть проклятия от пощечины Тони. Неужели Калиша сказала, что женщина задолжала сорок тысяч долларов? Нет, скорее в два раза больше.