Инсу-Пу: остров потерянных детей

– Вот так, – сказал Старший, – а это питьевая вода. – Он отстегнул от рюкзака походную фляжку и поставил ее в середину. Потом начал распределять сухофрукты, а тоненькая девочка тем временем распаковала хлеб. Штефан нарезал одиннадцать ломтиков колбасы. Белокурая смешала в трех кружках, какие у них нашлись, сухое молоко, какао и воду, а под конец бросила туда по таблетке подсластителя. Томасу велели разломить шоколадку на кусочки, и он с таким рвением принялся выполнять поручение, что из шоколада получился коричневый крем, а из его рук – пара темных лап. Под конец перед каждым ребенком лежала хорошая кучка еды на завтрак.

Старший пожелал всем приятного аппетита, и дети, словно хищники, впились зубами в чернослив, который он рекомендовал им на первое. Потом они пустили по кругу кружки, напиток получился отменного вкуса.

– Сейчас девять часов, – сказал скаут, когда они управились. – Теперь давайте приступим к работе. Я предлагаю нам, старшим парням, подняться на гору и осмотреться там, – он указал на пальмы, сверкающие зелеными листьями под утренним небом. – Надо выяснить, обитаемый ли это остров, какие тут животные и какие плоды. Идемте!

Он взял с собой Штефана и двух других старших мальчиков.

– Я тоже хочу с вами! – возмущенно крикнул Томас. – Я не хочу оставаться с девчонками!

– Нет, ты останешься! – объявил Старший с прямо-таки устрашающей твердостью.

– Тогда я побегу за вами следом! – Томас был просто вне себя. – Я ничем не хуже Штефана; я даже лучше; он всегда учил только латинские слова, а я играл в индейцев. Он никогда не охотился на львов, не умеет ползать по-пластунски и вообще ничего не умеет! Даже выследить индейца!

Но Старший оставался непоколебим.

– Ты остаешься! – повторил он.

Томасу очень хотелось упасть на землю и забиться в приступе истерики. Но он не стал, потому что маленькая рыжая подергала его за рукав и с укоризной сказала:

– А кто же защитит нас, девочек, если все мужчины уйдут в лес?

– Ты правда думаешь, что здесь внизу что-то может случиться? – с надеждой спросил Томас.

– А как же, конечно! – пообещала она ему.

Старший в это время обсуждал с худенькой девочкой, чтобы она в его отсутствие разобрала рюкзаки и сделала опись всех имеющихся вещей.

– Записывай все сюда, в записную книжку, – распорядился он. – Во всем должен быть порядок!

– Я знаю, – горячо кивнула худенькая. – Моя мама так пересчитывает белье: шесть наволочек, десять полотенец… – Она присела на корточки перед первым рюкзаком и принялась его разбирать. – Эй, вы, – позвала она остальных, – идите помогать!

К ней послушно присоединились акробатка и рыженькая. За ними неуверенно последовала очень хорошенькая светлая маленькая девочка, которая до сих пор вообще не подавала голоса. Томас и чернокудрый, а с ними бледный мальчик в очках тоже подошли к рюкзакам.

– Вот ее я хотел бы тоже взять с собой, – сказал Старший, кивнув на акробатку. – Ты же наверняка умеешь и по деревьям лазить?

– Еще как!

– То-то и оно. Может, понадобится быстро влезть на дерево. Да во всех случаях пригодится иметь при себе такую Змеедаму.

– Я тоже отлично лазаю! – Томас еще раз попытался выставить себя в выгодном свете, но Старший ему даже не ответил.

– Уходим, – и он повесил на плечо пустой рюкзак. – А вы, остальные, помогайте здесь… Кстати, как тебя зовут? – спросил он худенькую девочку.

– Лина.

– Очень приятно. Оливер, – представился он с легким поклоном и покраснел. И действительно, на острове посреди океана было совсем некстати раскланиваться и демонстрировать хорошие манеры. – Всем слушаться Лину. Мы скоро вернемся.

И он удалился с группой разведчиков. Они принялись зигзагами подниматься по крутому склону. Девочки и Томас завистливо смотрели им вслед.

* * *

Внезапно тишину разорвал ужасный крик. Чернокудрый с рыданиями упал на песок и стал исступленно биться как в припадке. Оливер бегом вернулся назад:

– Что случилось… ради бога?

Лина стояла на коленях перед рыдающим малышом и расспрашивала его:

– Что с тобой? У тебя что-то болит? Скажи хоть что-нибудь…

Чернокудрый продолжал всхлипывать, не говоря ни слова. Трясущимися пальцами он указывал на продолговатый черный футляр, и, когда Лина его открыла, все увидели, в чем дело: в футляре лежала скрипка, завернутая в шелковый платок, и минувшей ночью в море скрипка вымокла и расклеилась. Она с треском распалась на составные части, когда Лина осторожно вынула ее из футляра.

– Ну вот, – сказал один мальчик. – Из-за какой-то старой пиликалки он ревет как подстреленный.

– Может, ее можно будет склеить, – утешал Оливер. – Кажется, у меня есть катушка лейкопластыря.

Чернокудрый не ответил. Он сидел на земле, заливаясь слезами, онемевший от горя.

– Перестань плакать, – сказала Лина и попыталась вытереть его слезы платком. – Сломанная скрипка в нашем положении не самое худшее! Радуйся, что тебе теперь не надо упражняться!