Инсу-Пу: остров потерянных детей

– Смотрите, – сказал Зепп, когда они забрались к нему в лодку. – Я так и думал, что в спасательной шлюпке непременно должны быть инструменты. И вот! – Он указал на кормовую скамью, с которой чернокудрый командовал гребцами. Средняя доска скамьи была на шарнирах и открывалась. Под ней мальчики увидели хороший запас гвоздей и шурупов. К ним прилагались топор, пила, молоток, рубанок и клещи. А также катушки проволоки, карманный фонарь, аптечка первой помощи. В глубине этого хранилища обнаружился большой запас консервов и корабельных сухарей – короче, все, что потребуется человеку, чтобы выжить, если он окажется на несколько дней в открытом море или на пустынном берегу, вдали от помощи. Мальчики обрадовались находке. Каждый из них уже втайне думал, как им построить жилище голыми руками, без инструментов, а тут все обнаружилось в лучшем виде и в полном порядке, только бери и делай.

Когда, наконец, все со своим багажом поднялись на крутой берег, дело уже шло к вечеру, и чем дальше они углублялись в заросли, тем сильнее сгущались сумерки. Добравшись до скалистого плато, дети устало скинули рюкзаки, и Оливер тут же отвел младших к ручью, чтобы они могли там освежиться и отдохнуть. А старшие тем временем затащили на плато ствол упавшего дерева. Они нагребли вокруг него кучу сухих веток, потом все собрались в торжественный кружок, и Оливер зажег их первый костер на этом острове. Огонь не сразу загорелся, пришлось потратить на него четыре драгоценные спички из их единственного коробка. Потом они обновили котелок: Лина сварила что-то вроде супа из какао с печеньем и сухарями, которые постепенно размякли, и суп превратился в сладкую коричневую кашу. Зепп и Клаудиа между тем набрали спелого инжира и стручков рожкового дерева.

Стало уже по-вечернему прохладно, когда Лина наконец объявила, что еда готова. Они расстелили широкое общее одеяло и сели ближе к согревающему костру. Ветки потрескивали, каша была вкусная и горячая; все одиннадцать были вполне довольны. Перед этим они немного страшились первой темноты на острове, но теперь, уютно согревшись у огня, оживленно болтали между собой. Каждый получил горсть инжира и рожковых стручков.

Только чернокудрый отодвинул миску подальше, взял свой футляр и мычал под нос траурную мелодию.

– Ешь! – напомнил ему Томас.

Остроносый, сидевший рядом с чернокудрым, презрительно обронил:

– Тряпка, плакса! – и при этом ткнул малыша в бок, так что тот вскрикнул, выронил скрипку и поднял руки, защищаясь от обидчика.

– Оливер, – крикнул он, – скажи ему, чтоб не дрался! Он куда сильнее и больше меня. И вообще, я скрипач, а не драчун, я занимался музыкой, а не боксом! – Он всхлипнул. – Вам меня не понять! – с отчаянием добавил он, горестно помотал головой и уронил ее на колени.

Оливер поднялся и подошел к нему. По-отечески склонился и приобнял мальчика за вздрагивающие плечи:

– Ну, не плачь! Никто здесь не против тебя, а со временем мы научимся и понимать тебя. Зовут-то тебя как?

– Вольфганг Хассельберг.

– А сколько тебе лет?

– Почти одиннадцать.

– А что ты еще умеешь, кроме игры на скрипке?

Вольфганг отрицательно помотал головой:

– Толком ничего. Разве что считать, но ты же не это имел в виду?

– Да, не это, – сказал Оливер. – Я хочу узнать, в чем каждый из нас силен, чтобы определить ему рабочее место. Ведь было бы глупо, – продолжил он, когда дети вопросительно на него посмотрели, – если бы мы, например, послали на пальму за кокосовыми орехами Лину, которая умеет готовить, но не умеет лазить по деревьям, а нашу Змеедаму заставили бы варить суп…

Дети поняли.

– Поэтому я предлагаю, – продолжал Оливер, – чтобы мы теперь наконец как следует познакомились.

– Да, – сказали все в один голос.

Дети знакомятся

Все придвинулись ближе к огню, потому что к этому времени окончательно стемнело. В кронах деревьев шумел прохладный ночной ветер. Сонный лес окружал их разными странными шорохами: ухала сова, щелкали ветки, птицы попискивали во сне. Для городских детей это были непривычные, пугающие звуки. Но поскольку они так уютно сидели тесным кругом, им не было страшно. Они с интересом поглядывали на своего Старшего, сильная фигура которого, высокая и темная, выделялась на фоне красноватого зарева костра, когда он говорил:

– Меня зовут Оливер Ломан, мне пятнадцать лет. Мой отец работает в банке. Я единственный ребенок в семье, и поэтому мать ни за что не хотела меня отпускать. Но мы с отцом ее все-таки уломали. В Террании я должен пойти в техникум, потому что хочу стать инженером. Что я могу, вы уже видели. Поскольку я тут самый старший, будет разумно, если я пока буду вашим… – тут Оливер запнулся, подыскивая слово; он не хотел говорить «начальником», «командиром» или «вождем», и как же ему выразиться? – …вашим старшим братом, который берет дело в свои руки. Может быть, потом найдется более подходящий. Я только должен сказать одно: без порядка и разделения обязанностей не обойтись. Мы не можем дать Вольфгангу умереть с голоду лишь потому, что он умеет только играть на скрипке и не знает, как поймать и зажарить зайца.