Инсу-Пу: остров потерянных детей

– Ну, Оливер? – Лина, наконец, вклинилась в его долгое молчание. – Чем у нас займется Курт Конрад? Нам еще нужен кольщик дров для костра.

Оливер вздрогнул и сказал:

– Курт Конрад будет занят на охоте. Ему придется убивать птиц нам на еду, но мы не позволим ему мучить этих птиц. Ты можешь нам это обещать?

– Я никому ничего не обещаю, – строптиво заявил Курт Конрад.

Оливер сделал вид, что не услышал этого, и обратился к Зеппу:

– А теперь ты, Йозеф, – сказал он.

Зепп Мюллер встал и рассказал про свою больную мать и однорукого отца, про своих младших, про рабочий квартал в Цетеро.

– Мне кажется, – сказал он детям, – что я среди вас единственный из рабочей семьи.

– А сколько твой отец зарабатывает в месяц? – со знанием дела спросил Пауль. В конце концов, ведь и его отец тоже ходил на фабрику.

– Очень мало, – сказал Зепп. – Нам всегда не хватает. Но зачем мне об этом рассказывать? Для вас это так же далеко, как цирк Дианы, только не так весело, к сожалению! Конечно, для меня было настоящим чудом, что меня тоже взяли в Терранию. В нашей школе каждому году рождения было выделено по одному месту. Я думал, оно достанется отличнику или какому-нибудь подлизе. И вдруг объявляют: поедет Йозеф Мюллер! Из ста двадцати старшеклассников они выбрали меня!

Катрин сказала:

– Я знаю почему: чтобы и у тебя было хоть что-то хорошее!

Штефан удивленно взглянул на Зеппа:

– Старшеклассников? Сколько же тебе лет?

– Четырнадцать.

– Надо же, – удивился Оливер, – тебе четырнадцать? А с виду лет двенадцать.

– Это из-за того, – сказал Зепп, – что в детстве я получал недостаточно витаминов, и ноги у меня поэтому колесом. Зато в автобусе до сих пор по детскому билету езжу.

– Так не положено, – строго сказал Оливер. – И что ты умеешь делать?

– Я хорошо умею мастерить, – сказал Зепп. – Но делать могу любую работу. Это же ясно.

– Хорошо, – сказал Оливер, – теперь осталась только ты, – он повернулся к маленькой баронессе, и она робко встала.

– Я дочь барона Александра фон Шпаафорта, – сказала она, заикаясь и покраснев. – Мне девять лет, и зовут меня Клаудиа. – Она смолкла и опустила голову. – И я вообще ничего не умею, – она перешла на шепот. – Не верите, спросите у Зеппа.

Но Зепп сказал, что это неправда, она умеет шить и вообще годится быть на подхвате в любой работе.

– Так, – сказал в заключение Оливер, – вот мы все одиннадцать! Завтра утром начнем строить наше детское государство. Первым делом надо построить дом, и этим займутся столяр Пауль, Зепп и Штефан. Если вам пригодится маленькая Клаудиа, возьмите ее в помощь. Диана и Томас отправятся за кокосовыми орехами, да чтоб принесли побольше! Нам надо сделать запасы. Курт Конрад и я пойдем на охоту. Лина и Катрин приготовят еду. Кто у нас еще остался? А, Вольфганг! Да, что мы сделаем с Вольфгангом?

Никто не знал, что может делать чернокудрый. Он не мог ни строить, ни охотиться, ни кашеварить. Наконец он сам сказал:

– Если ты позволишь, Оливер, я пойду в лес и поищу, не найдется ли подходящей деревяшки для флейты.

Оливер разрешил ему и на этом завершил вечернее заседание. Ночь повеяла на усталых детей своим холодным дыханием. Они улеглись в один тесный ряд и укрылись согревающим пальтовым одеялом. Оливер был последним, он проследил, чтобы все были укрыты, и подложил в огонь хвороста.

Пламя разгорелось, потрескивая, и дети, засыпая, вспомнили о доме… Клаудиа представила себе мраморный камин в музыкальном зале, Томас и Штефан подумали об уютной протопленной гостиной, а Зепп увидел себя – в полусне – стоящим у очага, который он каждое утро в половине шестого разжигал для отца.

Вот так уж вышло, что все задремали с улыбками на лице в ту первую ночь на чужом острове, которому теперь суждено было заменить им родину.

Диана и обезьяны