Инсу-Пу: остров потерянных детей

Он стоял под серым моросящим дождиком с репортером Толнессом на причале и смотрел вдаль, на безнадежно пустой горизонт. Но вода была не вода, а бесконечно обширная белая простыня, которая вдруг поднялась вертикально и встала перед ними как полотно киноэкрана. Вдруг стало темно, и из глубины экрана стремительно накатила фраза, сперва мелкими буквами, затем все крупнее, пока не лопнула перед глазами зрителей на тысячи кусочков. Фраза гласила:

ОДИННАДЦАТЬ ПРОПАВШИХ! – ГДЕ ОНИ?

Так повторялось много раз, все быстрее и быстрее, фраза набегала, рассыпалась, исчезала и нестерпимо быстро возникала снова. Вдруг кто-то крикнул: «Довольно!» Это был президент, который наверху экрана раскланивался на все стороны, пожимал всем руки и смеялся. И затем он сказал в микрофон:

«Господа! Каждая отдельная жизнь стоит не меньше любой другой. Это демократия!» После этого исчез и дед, и экран, и Майкл снова стоял, как в начале сна, рядом с господином Толнессом под дождем. Вернее, не стоял, а ехал. Кусок асфальта с репортером и Майклом отделился и теперь быстро плыл вдоль пирса в сторону открытого моря.

– Куда мы плывем? – спросил Майкл.

– По заданию газеты на поиски одиннадцати детей! – ответил господин Толнесс.

– Можно я сойду? – взмолился Майкл, потому что его страшила мысль, как они будут выуживать из океана утопленников.

– Ничего не выйдет, – сердито ответил репортер, – ты виноват, тебе и вылавливать их!

Они уже вышли в открытое море. Из воды всюду торчали темные предметы. Все это были обломки затонувшей «Огненной Земли».

Дождливая хмарь вдруг рассеялась, стало светить согревающее солнце, и одновременно с солнечными лучами появились два мальчика, они бежали по морю навстречу Майклу, старший и младший. А за ними и другие дети, которых Майкл видел нечетко и не мог сосчитать.

– Привет, Майкл! – крикнули два мальчика.

– Привет, Штефан и Томас!

– Ну вот, – сказал господин Толнесс, – все они здесь! Это будет самая лучшая история, какая только печаталась в моей газете.

И он отвинтил колпачок своей авторучки, но вдруг стал стенать, что в ней нет чернил и он не может записать историю.

– Минутку, – воскликнул Томас, – сейчас мы всё устроим.

Он сунул в рот два пальца и пронзительно свистнул. Из воды поднялась гигантская каракатица, выпрыснула из себя лужицу чернил к их ногам и снова ушла в глубину. Майклу стало не по себе от той легкости, с какой Томас распоряжался морскими чудищами. Это навело его на жуткие предположения, и он испуганно спросил:

– А скажи-ка, Штефан, вы еще живые или?..

– Разумеется, – крикнул Штефан, – еще какие живые! Только ты должен нас разыскать!

– Непременно, – обещал Майкл. – Но где?

– Этого я не могу тебе сказать, – ответил Штефан, – потому что мы сами не знаем. Спроси у своего деда. И до свидания!

И он побежал прочь, держа Томаса за руку, как будто море было не из воды, а из синего стекла.