Иные песни

Герохарис и господин Бербелек сидели в средней части повозки, перед решетками багажного отсека, за нижним пределом для слуг, частично заходящим под сиденье возницы. Пол кареты также состоял из решеток твердого дерева, однако ж утонченней изукрашенных и сплетенных в куда более сложные решетчатые скелеты. Господин Бербелек видел сквозь них все быстрее мелькающую под ними Землю. Вскоре выехали на жженник, эфирная кость Луны засияла под ногами пассажиров.

— Нам нужно успеть до Dies Solis, Иллея желает поговорить с тобой до того, как отправится на день рождения Ракатоша.

Господин Бербелек вопросительно приподнял бровь.

Герохарис махнул рукой в сторону юга.

— Новый город, тысяча стадиев от экватора.

Лунный экватор на картах планеты вычерчивали вдоль линии Земного свечения и границ Оборотной Стороны.

— Мидас лежит — во скольких, в шестистах стадиях от Лабиринта? — пробормотал господин Бербелек. — Быстро.

— Мы продали несколько таких карет на Землю Гаудата, у них там большие плоские пустоши, где гибнут даже самые выносливые звери. — Герохарис кивнул на зеленый фонарь в небе. Южный, трапециевидный континет еще не был виден. — Но оказалось, что софистесы правы; в столь низких сферах эфир становится нестабилен, через несколько недель макины начинают распадаться, ураниос вырывается к высшим орбитам, каждый элемент устремляется в свою сферу.

— В Гердоне якобы испытывали автоматоны, движимые аэром в эфирной Форме.

Гегемон хлопнул себя по бедру.

— Скорее уж так.

Они добрались до восточного края кратера, съехали со жженника, двигаясь широким полукругом, чтобы подняться на рампу Карусели. Возница дернул за украшенный драконами и мантикорами рычаг и поднял маховые колеса кареты. Теперь повозку тянули апоксы, медленно подходя к краю рампы. Гигантская Карусель, вечномакина, смонтированная на широком, в несколько стадиев длиной, обруче белого эфира, вращалась с медлительностью звездного неба; от дна до вершины кратера почти за два часа. Но именно благодаря этой медлительности, повозка Гегемона могла безопасно въехать на одну из вмонтированных в ураниосовый обруч геосных платформ. Платформы были стабилизированы по уровню горизонта, при подъеме потрескивали на осях толщиной с баобаб.

Пассажиры вышли из экипажа. Господин Бербелек подошел к поручням — дно Кратера Мидаса уже удалялось, постепенно менялась и перспектива погруженных в салатный отсвет полей, садов, виноградников, рощ. Господин Бербелек поднял голову. Высоко, над краем кратера, горели огни верхней рампы, симметричный треугольник, выступающий из тени откоса в звездное небо.

Карусель скрипела и пощелкивала, в оси платформы ежеминутно что-то резко стреляло, клокотали эфирные жилы кареты, беспокойно ржали пиросные скакуны.

— Как там она? — спросил Герохарис, встав у балюстрады подле господина Бербелека.

— М-м?

— Мы лет двадцать не виделись.

Господин Бербелек вынул из кармана кируфы махронку, сознательно выбрал махорник подлиннее — за спичками потянуться не успел, гиппирес щелкнул пальцами, из-под ногтя выстрелил голубой огонек.

— Благодарю. Когда я видел ее в последний раз, она чувствовала себя вполне неплохо.

Герохарис искренне рассмеялся.

— Ох, я бы мог узнавать ее мужчин уже по этому сарказму. Дамьен до сих пор не может решить, стоит ли ее возненавидеть.

— Дамьен?

— Шард. Может, повстречаешь его. Но, кажется, недавно он переехал в Эру, за Море Воронов.

Дамьен Шард, Дамьен Шард — да, Анеис писал о нем в своих рапортах. Предыдущий александрийский любовник Шулимы, который якобы исчез на океаносе. Не исчез на океаносе.

— Он не прославился как великий стратегос. — Господин Бербелек выдохнул, дым задрожал в пресыщенной пиросом атмосфере.

Герохарис странно поглядел на Иеронима.

— А что она, собственно, тебе рассказывала, эстлос? То, что ты стратегос, всего лишь дополнительная удача. Мы искали не стратегоса.

Господин Бербелек выпрямился, повернулся к гиппиресу. Возвышался над ним более чем на палец.

— Я отберу у тебя власть, — сказал Иероним, — если Госпожа поручит мне командование. — Он стряхнул пепел с махорника, выставил вперед правую ногу, левую руку положил на поручень. — Таковы неминуемые последствия. Покоришься, если она потребует?

Вокруг черепа и по плечам Герохариса выстрелили короткие огоньки. Слуги замолчали, секретарь подступил на пару шагов. Карусель громко потрескивала в лунной тишине.

Господин Бербелек не отводил взгляд. Медленно поднял махорник к губам.

— Ха! — наконец рассмеялся Герохарис. — Значит, ты и вправду не знаешь, что тебя ждет! Эстлос! Полагаешь, тех двоих, что были прежде тебя, — Госпожа их отвергла? Нет. Мы продолжали искать, потому что они оказались слишком слабы.

— А ты?

— Я знаю, что слишком слаб. Здесь ведь не идет речь о предводительстве в битве.

— Ищете кратистобойца.

Герохарис наклонил голову.

— Да, можно и так сказать. Хотя, конечно, это будет в тысячи раз труднее.