Читаем Иные песни полностью

На Абазоне раскинулся Лабиринт. Дом Госпожи, печать ее ауры, Город Гармонии, столица Луны, место начала, где она ступила на грунт после Изгнания и откуда ее антос стал распространяться по планете; Четвертый Лабиринт. Земляне могли приметить его на лице Луны как крохотную треугольную мозаику, астрономическую брошь, сплетенную из сотен геометрических линий. Глядя в подзорные трубы, астрологи описывали его виды с дотошной точностью, десятилетиями споря друг с другом о верности этих наблюдений. Ведь Лабиринт не обладал постоянной формой и изменялся во времени; его Форма была условием регулярности, а не конкретным физическим обликом. Это был центр короны Иллеи, ось ее морфы, укорененная в керосе столь сильно и глубоко, что в некотором смысле Лабиринт и был Иллеей — подобно тому, как Чернокнижником отчасти были жуткие геоморфы Уральских гор.

Лабиринт тянулся на двадцать стадиев вдоль берега моря и на пятьдесят стадиев вглубь суши — равнобедренный треугольник светлых огней и дрожащего эфира. Въезжали в него с северо-запада, между рядами ураниосовых мельниц, мелющих лунную пшеницу с северных ферм. Здесь пришлось замедлиться, возница поднял перпетуа мобилиа кареты, апоксы теперь сами влекли эфирную конструкцию. Господин Бербелек осматривал аллеи и площади Лабиринта. Его стены — сгущенные массы огненной растительности, естественные скальные формации, морфинг Земли и Огня; часть Лабиринта лежала под поверхностью Луны. Его стены — еще и огромные сложные макины, подвешенные на паутинах перпетуа мобилиа, светящиеся в небе над Лабиринтом руническими созвездиями, — их обороты детерминируют изменения конфигураций Лабиринта. Так движутся улицы, ручьи прыгают из русла в русло, поляны и династосовые рощи то выходят на свет, то погружаются в тень, целые кварталы то опускаются под землю, то вновь возносятся над Лабиринтом на жженниковых скелетах, вокруг пиросных баобабов завиваются и развиваются спирали воздушных домов, дворцы огненной флоры поворачиваются к аллеям тылами, сами аллеи изменяют направление.

В эту пору здесь полно людей, а возмущения кероса влияют и на морфы пассажиров окруженной толпами кареты. Первый Гиппирес склоняется к господину Бербелеку, левой рукой сжимает его плечо, правой указывая над пламенными гривами апоксов, на центр Лабиринта.

Шум слишком велик, Герохарис говорит громко, прямо на ухо господину Бербелеку:

— Потом я проведу тебя. Не отставай ни на шаг, иначе потеряешься. В карете оставь всю одежду, все предметы, носимые на теле и в теле. Опорожни мочевой пузырь и кишечник. Я дам тебе напиться пуринического гидора; если тебя стошнит перед ней — пусть лучше чистой водой. После получишь шип от розы. Держи его в руке; когда почувствуешь, что теряешь сознание или не можешь думать, сжимай кулак. Кровь — позволена.

— Что я должен?..

— Нет этикета и нет ритуала. Ритуал здесь врезан в керос. Станешь вести себя так, как должен себя вести. Или ты думаешь, что сумеешь хоть как-то ее оскорбить?

— Знаю, что нет. Мы — не люди. Не обладаем собственной волей. Нами управляет их Форма.

— Въезжаем.

Лабиринт не окружают никакие оборонительные стены, ни внешние, ни внутренние, нет границы между городом обычных лунников и садами, дворцами и пещерами Госпожи. Нет ворот, рвов, калиток, дверей, цепей, стражи. Всякий может войти. И лишь от его морфы зависит, какой он выберет путь, о каком пути сумеет помыслить. И ровно настолько же далеко сумеет он пройти кварталами обустроенных садов и обитаемых беседок: до Трех Рынков, где всякий час устанавливается новая цена на любой товар и из рук в руки переходят целые состояния в эфире, золоте и иллеитских табличках; глубже, до лунных академий, укрытых в душных жар-рощах; еще глубже, до жреческих контор, где на тайных языках позабытых культов непрерывно фиксируются данные по хозяйству всей Луны; еще глубже, до жертвенных святилищ, где за символическое либо смертельное пожертвование Госпожа или ее жрецы-текнитесы исполнят — либо не исполнят — просьбу жертвующего; и глубже всего, до сердца Лабиринта, пред лицо Иллеи Жестокой.

* * *

— Госпожа.

— Встань.

Встает.

Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать, семнадцать.

— Считаешь?

— Я должен.

— Пойдем.

Идет.

Высоко в небе — освещенная почти наполовину Земля, заслоненная ажурной вечномакиной, медленно вращающейся на наклонной оси над самой серединой Лабиринта.

— Ты выше ростом.

— Да.

Они идут тенистыми рощами. Деревья здесь молодые, низкие, пирос в их листьях и коре горит глубоким багрянцем. По теплой влажной земле ползают черные змеи, десятки вертких тел. Господин Бербелек шагает, вглядываясь под ноги.

— Посмотри мне в глаза.

— Госпожа…

— Посмотри мне в глаза.

Господин Бербелек поднимает взгляд.

— Мне в лицо ты не плюнешь, верно?

Господин Бербелек взрывается смехом.

— Хорошо. В любом случае я не смогла бы посвятить тебе много времени. Поедешь на Обратную Сторону, в Отвернутое Узилище.

— Госпожа…

Перейти на страницу:

Все книги серии Сны разума

Похожие книги

Смерть в пионерском галстуке
Смерть в пионерском галстуке

Пионерский лагерь «Лесной» давно не принимает гостей. Когда-то здесь произошли странные вещи: сначала обнаружили распятую чайку, затем по ночам в лесу начали замечать загадочные костры и, наконец, куда-то стали пропадать вожатые и дети… Обнаружить удалось только ребят – опоенных отравой, у пещеры, о которой ходили страшные легенды. Лагерь закрыли навсегда.Двенадцать лет спустя в «Лесной» забредает отряд туристов: семеро ребят и двое инструкторов. Они находят дневник, где записаны жуткие события прошлого. Сначала эти истории кажутся детскими страшилками, но вскоре становится ясно: с лагерем что-то не так.Группа решает поскорее уйти, но… поздно. 12 лет назад из лагеря исчезли девять человек: двое взрослых и семеро детей. Неужели история повторится вновь?

Екатерина Анатольевна Горбунова , Эльвира Смелик

Фантастика / Триллер / Мистика / Ужасы
От ненависти до любви
От ненависти до любви

У Марии Лазаревой совсем не женская должность – участковый милиционер. Но она легко управляется и с хулиганами, и с серьезными преступниками! Вот только неведомая сила, которая заманивает людей в тайгу, лишает их воли, а потом и жизни, ей неподвластна… По слухам, это происки шамана, охраняющего золотую статую из древнего клада. На его раскопках погибли Машины родители, но бабушка почему-то всегда отмалчивалась, скрывая обстоятельства их смерти. Что же хозяйничает в тайге: мистическая власть шамана или злая воля неизвестных людей? Маша надеется, эту тайну ей поможет раскрыть охотник из Москвы Олег Замятин. В возникшем между ними притяжении тоже немало мистики…

Ирина Александровна Мельникова , Лора Светлова , Наталья Владимировна Маркова , Нина Кислицына , Октавия Белл , Сандра БРАУН

Фантастика / Приключения / Детективы / Остросюжетные любовные романы / Мистика / Прочие Детективы / Романы
Гобелен
Гобелен

Мадлен, преподавательница истории Средних веков в Университете Кана во Франции, ведет тихую размеренную жизнь. Она еще не оправилась от разрыва с любимым, когда внезапно умирает ее мать. От неизбывного горя Мадлен спасает случайно попавший к ней дневник вышивальщицы гобеленов, жившей в середине XI века. Мадлен берется за перевод дневника и погружается в события, интриги, заговоры, царящие при дворе Эдуарда, последнего короля саксов, узнает о запретной любви королевы Эдит и священника.Что это — фальсификация или подлинный дневник? Каким образом он связан с историей всемирно известного гобелена Байе? И какое отношение все это имеет к самой Мадлен? Что ждет ее в Англии? Разгадка тайны гобелена? Новая любовь?

Белва Плейн , Дина Ильинична Рубина , Кайли Фицпатрик , Карен Рэнни , Фиона Макинтош

Детективы / Исторические любовные романы / Современные любовные романы / Современная русская и зарубежная проза / Мистика / Исторические детективы / Романы