Ёлка епископа

Ярмарка оглушила и завертела их. Все вокруг сияло, звенело, смеялось. Кипело вино в котлах над огнем, жарилось мясо на вертелах – такое смачное, что слюнки ручьем. Дрались скоморохи на ходулях, пели хором краснощекие бабы, кукольник в теремке показывал мистерию, под звонкий бубен плясал медведь. Девчонки лепили снежную плаксу, из мерзлой рябины делали слезы. Мальчишки штурмовали ледяной замок, а другие, постарше, отбивались изнутри. С лотков продавалось все, что годится для праздника: мед в крохотных горшочках, крендели на веревке, дешевое винцо, дорогой ханти, звезды из фольги, жестяные спирали на палках, фонарики, гирлянды, бусы, шапки, варежки, стекло, посуда… Голова шла кругом, глаза разбегались! Но вот друзья нашарили домики переписчиков – на удачу, их было ровно три. На стене каждого висели открытки с образчиками картинок, вензелей и почерков. Заказчики глазели, выбирая покрасивше; переписчики скрипели перьями.

– Ты первую, я вторую, потом вместе третью, – решил Джош, и они разделились.

Марек занял очередь за спинами двух барышень. Одна выбирала открытку не то мужу, не то жениху, вторая советовала. Долго метались меж тремя вариантами: взять красивую картонную звезду и подписать: «Ты один в моем небе», купить открытку с голубками – «Давай всегда будем вместе», либо взять задорного кабанчика и заказать подпись: «Моему любимому!» Время шло, и Марек стал выдумывать способы поторопить дамочек, но тут брякнули часы на ратуше. Подумать только – всего лишь полночь! А казалось, уже вся ночь пролетела! Барышни сделали выбор, писарь вывел нужные слова и получил монету. Обернув открытку в вощеную бумагу и завязав красной нитью, вручил ее дамочкам. Согрел пальцы о горшочек с углями, обернутый войлоком, подчистил перо и поднял взгляд на Марека:

– Чем могу помочь молодому мастеру?

– Мне самую простую бумагу. Шрифт – тоже простой, лишь бы понятно было. Пишите вот что…

За Мареком не стоял никто, но он осторожно понизил голос и полушепотом надиктовал первую записку. Кажется, без ошибок, только, может, спутал порядок слов. Писарь коль и удивился содержанию, то ничем не выдал. Сложив записку в конвертик, он назвал цену:

– С вас агатка, молодой мастер.

Вот глупец! Лишь теперь Марек сообразил, что писарю придется заплатить! То есть, он-то знал, но как-то не подумал, что жизнь бургомистра может зависеть от одной жалкой монетки!

– У меня нету… Простите… – охлопал карманы без особой надежды. – Вот кварта, сударь. Это все, что есть… Пожалуйста, я очень прошу!

Писарь не дал ответа, но отодвинул конвертик подальше от парня.

– А можно, завтра принесу остаток?

– Нет, молодой мастер. Как говорится, завтрашний богач – это нищий. Я вот что предлагаю. Есть у меня сапоги – почти новые, только с крохотным изъяном: правая подошва кушать просит. Занесу их в мастерскую вашего отца. Сегодня получите записочку, а завтра сделаете мне сапожки. Идет, молодой мастер?

Делать нечего, Марек согласился и схватил конверт. Он-то и не думал, что писарь его узнает. Теперь имеем задачку: объяснить бате, какую записочку заказывал и за какою тьмой это понадобилось. Но то завтра, а нынче есть дела поважнее.

– Справился, Рик? – спросил его Джош.

– Да. А ты?

– Запросто.

– Чем заплатил?

– Дал рукавицы в заложники, потом выкуплю. Но сохранил вот полтинку, – Джош показал половину агатки на голой ладони.

– И у меня кварта. Попробуем сторговаться.

Вместе подошли к третьему писарю. То была барышня, Марек даже слыхал о ней: Сельма Художница – так ее звали. Сама рисовала открытки, сама же подписывала. Говорят, открытки у нее – лучшие в городе, потому что запрошлым летом Сельма ездила в столицу, ходила в галерею с картинами и там запомнила все самое красивое, а теперь из памяти повторяет.

– Как могу величать вас, судари? – Сельма благодушно подмигнула им. – Какие сюжеты желаете для подарка своим дамам? Быть может, полет Мириам? Лань под луною? Сердце Эмилии?..

Марек обошел вопрос об именах.

– Боюсь, на рисунок нам не хватит денег. Простите, сударыня, имеем вот только три кварты. Напишете пару строк на дешевой бумажке?

Сельма тут же утратила задор. Слова без рисунков были ей так скучны, что она настрочила записку быстро и без вопросов, лишь бы отвязаться. Друзья оставили монетки и отошли в сторону, держа заветную добычу: три конвертика.

– С кем бы передать бургомистру? – задумался Джош. – Кажись, я его видел там, возле кукольника. Иди глянь, есть ли с ним какой-нибудь слуга.

– Погоди, дай рассмотреть получше!