Исаак Дунаевский. Красный Моцарт

В конце февраля 1938 года приключилась неприятная история с Ленинградским радиокомитетом. Композитору давно обещали, что его оперетта «Золотая долина», которая уже несколько месяцев шла в Ленинградской музыкальной комедии Народного дома и нескольких провинциальных театрах, будет транслироваться по радио в Ленинграде. Но однажды Дунаевскому позвонил известный ленинградский дирижер Сергей Орланский, крепкий мужчина с короткой стрижкой (говорили, что у него была самая короткая стрижка среди дирижеров), и как страшную тайну сообщил, что против Исаака Осиповича затевается интрига.

Черногоров, начальник музыкального вещания Ленинградского радио, получил от коллег Дунаевского квалифицированную справку, что музыка «Золотой долины» не совершенна и не достойна того, чтобы транслироваться по радио. Это тем более удивило Дунаевского, что монтаж радиопередачи был уже готов, оставалось только получить команду на эфир. Однако она не поступала.

Исааку Осиповичу претило пользоваться своим влиянием в Союзе композиторов, чтобы противостоять интригам за его спиной. В дело вмешался автор либретто оперетты Моисей Янковский, который лично встречался с Черногоровым и выяснял, на каком основании запись оперетты не передают в эфир. Оказывается, сам Черногоров музыки к «Золотой долине» не слышал. Премьеры Исаака Дунаевского в Ленинграде были событием союзного масштаба. То, что шеф музыкального вещания оставил такое событие без внимания, свидетельствовало или об общем чиновном невежестве, или о заговоре против Дунаевского. Моисей Янковский передал композитору отрицательное мнение сановного чиновника по поводу музыки Дунаевского, снабдив его колким замечанием, что это всего лишь мнение консультантов. Исаака Осиповича это страшно разозлило.

На внутреннем совете было решено, что Дунаевский должен срочно написать письмо Черногорову, чтобы выяснить, почему оперетта не будет звучать по радио. Ход был придуман тонкий. Исаак Осипович припугнул Черногорова тем, что он идет против партии и недооценивает значимости революционных событий 1917 года. «Золотая долина» была написана к двадцатилетию октябрьских событий.

(Забавно, но канцелярист первых сталинских пятилеток требовал неукоснительного написания двадцатилетия только римскими цифрами — «XX летия». Красная империя невольно хотела походить на древнеримскую, придавая себе черты недостающей величественности претенциозно древним стилем написания дат.) В те годы письма стали опаснее сумрачных кинжалов. Из-за письма могли направить в столыпинском вагоне в дальние края, могли лишить квартиры или, напротив, дать квартиру.

Письмо подействовало, и радиоэфир музыки из «Золотой долины» состоялся. Дунаевский победил. Казалось, его положение на музыкальном олимпе стало незыблемым. Но это была только видимость. Он вовсе не стал музыкальным Зевсом.

В то время на музыкальном небосклоне было два солнца: Дунаевский и Шостакович. Одно — в мире академической музыки, другое — в мире легкой. Дунаевский знал о том, что каждый занимает свой трон. Тем не менее у Исаака Осиповича было свое, очень сложное отношение и к Шостаковичу, и к Прокофьеву. С одной стороны, он отдавал должное их таланту, с другой — по-своему относился к тому, что называется «проблемой мелодической доступности».

Дунаевский с ощутимым подтекстом спрашивает у музыкального критика сталинской поры Константина Кузнецова: «Мне бы очень хотелось знать ваше мнение о 5-й симфонии Шостаковича и о новом произведении Прокофьева». Он вроде бы не высказывает своего отношения к двум корифеям и в то же время высказывает. Проблемное отношение. В этой совершенно невинной на первый взгляд фразе проскальзывает озабоченность: гениальность Прокофьева несомненна, но все же как быть с проблемой мелодичности в музыке? Куда деть Дунаевского и его мелодику? Нельзя же все списать на легкость в мыслях.

Исаак Осипович отлично понимал, что композиторы, занимающиеся только академической музыкой, его сочинения воспринимают несколько поверхностно. Это был вообще предмет его отдельных переживаний, которые проявлялись по любому поводу. Однажды Дунаевский получил в подарок от Константина Кузнецова (говорили, что в пьяном виде он шутил, будто мечтает жениться на дочери Сталина Светлане) книгу «Музыкально-исторические портреты». В ней подробно рассказывалось о классике щипковых инструментов и о гениях русской музыки. Дунаевский литературу читал урывками, в редкие часы досуга. Ему понравилась книга чудесными образцами нотного письма Глинки и Чайковского. Разбирая их мелодику, Дунаевский неожиданно открыл поразительное сходство с собственными находками. Это позволило ему заключить, что гений бесконечен.

«Реквием»

13 марта 1938 года на экраны вышла кинокомедия Ивана Пырьева «Богатая невеста» с Мариной Ладыниной. Ладынина снималась во всех фильмах Пырьева. Молодые актрисы ее побаивались из-за непредсказуемости реакции. Ей ничего не стоило нагрубить или небрежно отозваться о присланном в подарок букете цветов. Так она представляла себе поведение звезды.