Исаак Дунаевский. Красный Моцарт

Фильм «Весна» не принес счастья Исааку Осиповичу. Картину снимали в Праге. Вся группа в составе Александрова, Орловой, Дунаевского, прочих актеров оказалась за границей. Дунаевский первый раз был за границей, посетил могилу Бетховена в Австрии. Все кружило ему голову. Видимо, в общей эйфории он «потерял чутье», не уловил приближения опасности.

Опасность подстерегла его в лице невинного журналиста пражской газеты, который попросил у композитора интервью. Исаак Осипович согласился. Газета оказалась «не очень красной». К тому же Исаак Осипович нарушил одно правило: не испросил разрешения на интервью у советского посольства. То есть допустил сразу две грубые ошибки. Как шахматист, он мог понять, что его гамбит не удался.

А потом он вернулся в Москву и думал, что все забудется, пойдет, как прежде. Но вот тут началось то самое, что он очень точно определил в одном из писем: «падение официального положения».

«Как бы то ни было, — писал он, — но туман и сплетни, соединяемые с явными антисемитскими тенденциями, вероятно, оказали в известный период, и в известной мере, свое действие на мое официальное, что ли, положение.

Для меня очень неприятно и непонятно было „деликатное“ устранение меня из состава Сталинского комитета по присуждению премий, членом которого, и очень активным, я был шесть лет… Все это, как выяснилось потом, было отзвуками того, о чем я уже говорил выше».

Он еще сам толком не понимал, что против него началась кампания. А признаками ее начала стали некие странности, факты, которые сами по себе вызывали у него удивление. Он был вправе считать себя самым верным и постоянным соратником Григория Васильевича. Их успехи, пройденный совместно путь говорили сами за себя. Как гром среди ясного неба прозвучало для него сообщение, что Александров в свой новый фильм пригласил писать музыку Шостаковича.

Интрига казалась очень запутанной. Сначала Дунаевский узнал, что Александров замышляет новый фильм якобы по просьбе Сталина, «Встреча на Эльбе». Он уже мысленно начал готовиться к сочинению музыки. Потом неожиданно ужасное сообщение: музыка заказана Шостаковичу.

Но он бы и с этим смирился. Ладно, личное дело режиссера выбирать, с кем ему лучше работать. Но следующий шаг Александрова был вовсе нестерпим. Фильм «Весна» участвовал в конкурсе Венецианского фестиваля, как некогда «Веселые ребята». Группа создателей фильма должна была ехать на фестиваль. И вдруг второе убийственное сообщение. Дунаевского не берут, якобы он проштрафился. В вину вменили вольницу в общении с журналистом в Праге. Это был, конечно, формальный повод.

И с ним можно было не считаться, если бы в дело вмешался Григорий Васильевич. Он являлся официальной главой делегации, руководителем группы, был коммунистом, в конце концов. Если бы он захотел, достаточно было его слова, поручительства, и Дунаевский поехал бы. Но Александров просто не захотел этого сделать.

Горькое и радостное удовлетворение от Венецианского фестиваля — Дунаевский завоевал главный приз за музыку.

Так между Дунаевским и Александровым пробежала черная кошка. Знак судьбы. Они расстались. Внутренне, прежде всего. Без официальных объяснений.

В апреле 1947 года Александров получил еще одну Сталинскую премию за фильм «Весна». 19 апреля Дунаевского письменно поздравил председатель Сталинского комитета по премиям с присуждением ему Сталинской премии за оперетту «Вольный ветер». И вдруг на следующий день… Сталин просмотрел списки награжденных и приказал убрать фамилию Дунаевского.

«Пять минут продолжалось мое огорчение, уступив место философскому взгляду на вещи», — писал Дунаевский. Григорий Александров опять обошел Исаака Дунаевского.

«Только близкие, очень близкие люди знали, как твердо и внешне равнодушно я воспринимал эти удары по моему общественному положению. Но я всегда знал, что музыка меня породила и музыка, только она может меня снова поднять в глазах тех высших сфер, откуда у нас идет официальное признание».

Для Исаака Осиповича наступила эпоха великих разочарований. Его преследовал злой рок.

Иногда он еще садился играть, но эта игра была фальшью. Он знал, что пальцы врут. Мелодия была другая, не из сердца, а из головы. Конечно, была дача, в которой пение птиц напоминало об ушедшем рае. Но веселье ушло. В 1947 году дачу ограбили. Прямо на Первое мая. Пришел милиционер. Надо было оценить сумму ущерба. Но что там могли вывезти? Мебель из красного дерева? Чтобы ее поднять, требовалось пять дюжих мужиков.

А потом пошла череда смертей… Умер его автор Сергей Алымов. Переходил пьяненький дорогу напротив его дома. Шел именно к Дунаевскому и — его сбила машина. Как будто специально. Алымова Дунаевский ценил как соавтора, с ним легко было.