Исчезнувшие тени

В качестве точки экстренной связи по плану операции был обозначен трансформаторный щиток в нише на углу Бэйлис и Вестминстер-Бридж. Там был спрятан дешевый кнопочный телефон с присоединенной дополнительной батареей и единственным забитым в него номером. Это был номер куратора Садхира.

Если с указанного телефона поступал сигнал, это означало провал агента и необходимость экстренной эвакуации. В этом случае на Тотенхем-Корт высылался минивэн без опознавательных знаков, который и должен был забрать Садхира.

Инспектор успел подать сигнал бедствия и незаметно спрятать телефон обратно в тайник, но тут произошла та самая чистая случайность, которую предвидеть не мог никто.

Его узнала проходившая мимо женщина с девочкой – одноклассницей Мириши – дочери Садхира. Ничего не подозревая, она назвала Садхира его настоящим именем, передав привет от дочери.

В один момент женщина поставила под угрозу не только жизнь полицейского, но и свою собственную и своего ребенка.

Тщетно Садхир пытался внушить настойчивой даме, что она обозналась – было слишком поздно.

Увиденного и услышанного «братьям» было вполне достаточно.

Полицейскому так и не удалось сбросить слежку синдиката, которую те вели весьма грамотно – несколькими группами, периодически сменявшими друг друга.

Поэтому в критический момент, когда Садхир заметил, как из припаркованного поблизости седана вылезают несколько парней с пушками, ему только и оставалось, что крикнуть «ложись» и принять на себя несколько пуль, чтобы не пострадал никто из случайных прохожих.

Неделя в реанимации между жизнью и смертью, затем еще месяц с лишним реабилитации, но Садхиру удалось выкарабкаться.

На службу в новый отдел по расследованию убийств и тяжких преступлений он вышел с еще большей решимостью и желанием сделать этот мир чуточку лучше.

– – —

За три года службы консультантом в IRT2 Земцов нигде и никогда не встречал такого хорошего копа, каким был Садхир.

Во время совместной работы Земцов понял, что они идеально дополняют друг друга. В этом дуэте Садхир воплощал последовательность и четкое соблюдение инструкции, в то время как Земцов отвечал за импровизацию и решительную экспрессию.

– Ну, может поведаешь, зачем ты прискакал сюда из своей Москвы, или где ты там отдыхал, да еще выдернул меня из отпуска? – иронично спросил Садхир, после того как Земцов поставил перед ним стаканчик с дымящимся латте и сам приземлился напротив.

Лавируя между посетителями с искусством, достойным мотогонщика, к ним подбежала замученная официантка с подносом, быстро выгрузила на столик его содержимое: две яичницы с беконом – и, прежде чем ее успели поблагодарить, снова скрылась в толпе.

– Ну так, я жду ответа, – напомнил Садхир, с аппетитом принимаясь за яичницу, – шеф сказал, что это как-то связано с «делом Теней», – пробубнил он с набитым ртом, – а еще он сказал, что на серьезные силы и ресурсы ты можешь не рассчитывать, – Садхир проглотил изрядный кусок яичницы и продолжил, – мое начальство считает, что дело глухое и искать нужно точно не в Англии.

Земцов не ответил. Он задумчиво вертел в пальцах кружку с горячим кофе и смотрел сквозь Садхира.

– – —

Все началось чуть больше полугода назад в крохотном пригороде Бельгийского Льежа – Бруке.

Ранним апрельским утром в третий полицейский участок, расположившийся в доме номер пять на Руе ла Брук-Сите, вошел растерянный пожилой мужчина.

Нерешительно потоптавшись на пороге, он все же подошел к дежурному офицеру за стойкой и тихим голосом представился как месье де Форет.

Посетитель сказал, что у него важное сообщение – он хочет заявить об исчезновении своей единственной дочери – Алис де Форет.

У служителя правопорядка из Брука, гордо носившего фамилию Легранж, было стойкое убеждение, что до настоящего момента самым страшным преступлением на подведомственной ему территории считалась случившаяся в прошлом месяце кража велосипеда у местного почтальона. В связи с этим «сенсационное» заявление месье де Форета не вызвало у него ни малейшего доверия.

Кроме того, не внушал Легранжу оптимизма и потрепанный внешний вид визитера, которому, по мнению дежурного «не мешало бы хорошенько проспаться».

Легранж тоскливо посмотрел на часы, показывавшие без четверти восемь. До конца смены оставалось каких-то пятнадцать минут, и в душу полицейского закралось крамольное желание спровадить назойливого посетителя, предоставив его заботам второй смены, которая должна была заступить с минуты на минуту.

Тем не менее, осмелевший месье де Форет настаивал на том, чтобы заявление у него приняли и на отрез отказывался уходить.

В конце концов Легранж устало махнул рукой.

«Пусть начальство разбирается с этим чудиком…».

С этой мыслью он проводил де Форета к дежурному инспектору криминальной полиции по фамилии Дюпен.

Инспектор Дюпен был грузным мужчиной средних лет, страдавшим от бессонницы и бесконечных неурядиц в семейной жизни. Как раз в эти дни он болезненно переживал развод со своей второй супругой, намеревавшейся через суд отобрать у него единственный дом.