Ищу идеального мужа

Скала действительно оказалась скалой. Сосновый лес отступал, образуя полукруг. Узкий ручей звенел по камешкам и срывался в пропасть.

Первым делом меня предупредили, чтобы не подходила к краю:

— Голова закружится с непривычки.

Потом все вместе ставили палатки под защитой валунов. Их серые бока нагрелись на солнце и отдавали тепло уже начавшему холодать воздуху.

В траве прыгали какие-то насекомые, иногда стрекотал безумный кузнечик. Или сверчок распевался — я не знаю, кто именно обитал в этих местах. Лишь бы не змеи.

— А волков здесь нет? — эти почему-то пугали еще больше.

— Нет. Есть росомахи и медведи. Но они сюда не заходят — слишком шумно. Все-таки воинская часть.

Вот только их мне не хватало для полного счастья!

Но местные были спокойны. Оставалось положиться на их опыт.

— Пойдем за хворостом, здесь мало, — один из ребят указал на кучку сухих веток, заботливо сложенных под плоским камнем. — Только не уходи далеко, тут места глухие. Потеряешь меня из виду — сразу кричи.

Это я и сделала, едва поняла, что осталась в чаще одна.

С одной стороны, пугаться было нечего — ну подумаешь, лес… Направление-то знаю! С другой… С другой в ушах еще звучали выстрелы, и память услужливо нарисовала фонтанчики из песка там, куда попадали пули. И ту гонку в темноте… и…

Нет, оставаться в одиночестве я не собиралась!

— Что слу… чилось?

Из-за деревьев выскочил мой спутник. К футболке прилипло несколько кусочков коры — торопясь на помощь, он бросил свой хворост. В отличие от меня: я прижимала ветки к груди, словно они могли спасти от опасности.

— Ари! Не двигайся. И медленно иди сюда!

А чего это он бледнеет? И замер…

Шорох шагов сзади заставил обернуться. Все советы и просьбы мгновенно забылись: из кустов высунулась медвежья голова.

Влажный нос двигался, втягивая воздух. Мошки лезли в уши, поэтому они все время шевелились. А может, медведь просто прислушивался: выяснять настроения не было.

— Бежим!

Мой визг разозлил зверя. Он пошёл вперед, а я оцепенела от ужаса. Понимала, что надо спасаться, но ноги словно приросли к земле. А пальцы вцепились в собранный хворост.

— Бежим!

У Риджи хватило смелости вернуться за мной и, схватив за руку, рвануть в сторону.

— На дерево! Скорее!

Ух, как мы мчались! Словно земля прожигала ноги сквозь толстые подошвы кроссовок. Успеть домчаться вон до той сосны! Там удобные ветки и тонкая верхушка. Нас выдержит, а медведя — вряд ли. Да и не полезет он так высоко!

Одного звука хватило, чтобы споткнуться. После того кошмара выстрел из пистолета я узнаю из миллиона! Разве что марку оружия не определю. А это — именно стреляли.

Кожа с ладоней стесалась легко. Но что та боль перед страхом? Стрелка я боялась куда больше, чем дышащего в затылок зверя.

Но если закрыть глаза, опасность не исчезнет! Надо оглянуться и посмотреть в лицо тому, кто…

Дэй?

С пистолетом против медведя?

Не веря, кинула взгляд туда, откуда минуту назад раздавался треск ломающихся кустов. Туша уже не дергалась.

— Как…

Все, что смогла выдавить из себя. Голова кружилась, а страх заставлял сердце заходиться в неистовой гонке. Я сжалась, когда Дэй убрал оружие и направился ко мне.

Лучше бы медведь сожрал. Сейчас начнется!

И от ужаса сама пошла в наступление:

— А в книжках пишут, что убить медведя из пистолета нельзя!

Меня вздернули на ноги:

— Можно. Если попасть в глаз или открытую пасть. Я выбрал хорошую позицию.

Дэй нахмурился, уставившись на мои руки. Они тут же заболели.

— Веди в лагерь! — мой личный кошмар повернулся к Риджи.

Тот только кивнул, не сводя с него щенячьего взгляда. Узнал? Бред! Дэй телохранитель, а они не живут в военных городках!

У скалы нас ждали солдаты. Дэй сам вытащил из машины аптечку, сам обработал раны. Щипало так, что я шипела, ругалась и плевалась, но мучитель не обратил на это внимания. Закрепив бинт, велел:

— Садитесь в машину.

И тут меня накрыло.

Все, что накопилось с момента, как я узнала секрет своего рождения, до вот этого нападения, выплеснулось наружу.

— Обещал, что ничего не случится, да? Обещал, что позаботишься, а сам… спокойно, как в тире! Еще скажи, что волновался, когда стрелял. Что боялся промахнуться!

— Боялся!

Его крик оглушил. И заставил заткнуться. Я так и замерла с открытым ртом, не успев высказать все, что планировала. А Дэй продолжал:

— До смерти боялся. Что промахнусь, что одной пули будет мало… И оттого не имел права волноваться. И сейчас не имею! Так что — в машину!

Наступившая тишина оглушила. А меня накрыла обида.

— Не поеду…

Произнести эти два слова оказалось очень тяжело. Горло саднило, голос хрипел. И дико болели руки.

— Не поеду! Я никому здесь не нужна. Меня даже не пустили обратно…

Это оказалось самым обидным. Я ведь честно пыталась вернуться! Даже приготовилась к наказанию, к выволочке. Мне что, надо было ночевать прямо там, под забором?

— Давайте поговорим об этом завтра. Вы отдохнете, позавтракаете…

— Не поеду…

Сама понимала, что уперлась, как ребенок, что это упрямство ничего не даст. Но только так я могла сдержать слезы и не сорваться снова. Потому что обида еще сидела в груди, я не сумела выплеснуть её полностью.