Ищу идеального мужа

Мысли ворочались в голове медленно и причиняли боль. Но и не думать не получалось. Где я? И почему так темно?

Рука наткнулась на пустоту. Зато звуки смолкли, чтобы через мгновение ввинтиться в висок громогласным:

— Ваше высочество! Вы меня слышите? Откройте глаза!

Хотелось сказать, что не глухая, что не надо так кричать. Но с губ сорвалось невнятное бормотание, которое через мгновение сменилось хрипом, когда я попыталась закричать.

— Ваше высочество, вам больно? — слышалось над самым ухом. — Отойдите, принцессе не хватает воздуха.

Сказать, что это неправда, не получилось. Да и не до того было: я вдруг осознала, что смотрю в темноту широко открытыми глазами.

От догадки перехватило дыхание… Верить не хотелось, хотелось надеяться, что на глазах повязка, что кто-то так шутит… Но пальцы коснулись лица, не встретив преграды.

— Включите свет, — попросила тихо, потому что на громкое не было сил. Да и голова болела до тошноты.

Все смолкло. А потом послышалось взволнованное:

— Ари, доченька… посмотри на меня!

Королева? Почему её голос звучит так странно? В темноте ничего не видно, но, похоже, что она плачет.

— Ваше величество, пожалуйста, попросите включить свет. В темноте ничего не видно.

Всхлип, переходящий в тонкий, заглушенный вой. И — смерч звуков. Какие-то команды, приказы. Меня трогали, поворачивали во все стороны, прикасались к лицу, глазам… Тошнить стало сильнее, но попросить, чтобы меня оставили в покое, не могла — сил не осталось даже на то, чтобы вспомнить, что случилось. Кажется, Ласка закинулась… Или что-то другое?

— Простите…

Меня не услышали, пришлось повторить громче:

— Пожалуйста, включите свет, мне страшно.

Я спокойно ходила по темным улицам. Бродила по дому ночью. Часами могла сидеть на подоконнике, вглядываясь в неясные тени. Но темнота, что окружала сейчас, была другой. Она словно облепила лицо густым слоем, въелась в кожу чем-то маслянистым и душила, как слишком туго завязанный шарф. И петля затягивалась все сильнее.

— Включите свет! — от ужаса прорезался голос, но никто и не подумал выполнить просьбу. Только засуетились сильнее. Ну что же, придется самой.

Чьи-то руки прижали к кровати. Резкий голос приказал всем убираться. Он показался знакомым, но определить, кто прикрикнул на держащих меня людей, получилось не сразу. Паника заставила забыть обо всем, в нос ударил едкий запах нашатыря. Такой сильный, что аромат туалетной воды, исходящий от одежды, почувствовался не сразу.

— Успокойся. Девочка моя. Бедная моя девочка…

Кто это? Почему так нежно обнимают руки? И почему…

Осознание приходит не сразу. Король. Он тихо укачивал меня, прижав к груди. А через несколько минут послышалось негромкое:

Лунную зыбку легонько качну,

Сон смежит очи…

Старая колыбельная, которую пела мне Нори. Она успокаивала, хотя слышать её в таком исполнении было странно.

То ли знакомая мелодия, то ли прерывающийся голос, дрожащий, словно от невыплаканных слез, успокоили. Темнота уже не казалась такой жуткой и чудовища отступили.

А король все пел, покачивая меня, словно младенца, и это было прекрасно.

Сарто тоже возился со мной: подбрасывал высоко-высоко, к самому небу, катал на плечах, взбрыкивая, как норовистая лошадка, кружил, крепко ухватив за руки… Отрывки из детства яркими фотографиями всплывали в памяти, сменяя друг другая, как в калейдоскопе. Но тот, кого я звала отцом, ни разу не пел колыбельных. В его руках было безопасно, но никогда — уютно.

А теперь…

— Ты плачешь… папа?

Ладонь перехватили. Песня захлебнулась, к пальцам прижались сухие губы:

— Прости меня, девочка моя… прости…

Это было уже слишком. Темнота вокруг закружилась, превращаясь в гигантскую воронку. Последнее, что услышала — дикий крик отца.

Когда очнулась, его уже не было.

Голова почти не кружилась, тошнота прошла, а на лице мешалась повязка. Но её не разрешили даже потрогать:

— Нельзя, ваше высочество!

Голос был незнаком, в отличие от другого:

— Думаю, врач объяснит лучше. И сообщи их величествам, что принцесса очнулась.

— Кэтси?

Шаги затихли рядом с кроватью:

— Доброе утро, ваше высочество.

Приветствия меня мало волновали.

— Кэтси, что случилось? Я все-таки упала? И… что с моими глазами?

Ох, как страшно было задавать этот вопрос. Но не знать ответа казалось еще страшнее.

— Доктор сейчас все расскажет.

Она замолчала, а движение воздуха и шаги доложили, что в комнату пожаловали гости.

— Как вы себя чувствуете?

Этот голос я слышала в прошлый раз. Он отдавал указания. Врач?

— Я ослепла? — спросила в лоб, боясь не решиться.

Минутная пауза и спокойный ответ:

— Удар при падении оказался слишком сильным, это повлияло на зрение. По предварительным данным, со временем оно вернется. Как скоро, будет известно чуть позже, после того, как мы осмотрим вас как следует. Простите, но ваше состояние не позволило сделать этого раньше. Принцесса, ответьте на вопрос: как вы себя чувствуете?

— Намного лучше.

Говорить желания не было. Я вдруг поняла, что жутко устала, хотелось спать. А человек, стоящий возле кровати, перелистывал страницы — они громко шуршали.

— Голова не кружится? Пожалуйста, вытяните вперед обе руки…