Искала я милого моего

Никто в Мелави не узнал ни богатого красавчика, ни взбесившегося полицейского в этом погасшем человеке. Финансовые дела, впрочем, уладились быстро, и пришло время решать, что делать со своей бессмысленной жизнью. Когда он вошёл в заброшенную часовню поместья, в котором рос и наблюдал, как расцветает его Шуша, и сквозь пыльные витражи солнце высветило истерзанное тело на колесе, он вдруг разглядел путь. Покоя не обрёл, но увидел к нему дорогу, и так началась третья жизнь, в которой он стал отцом Свиланом, собирающим тела и спасающим души.

Он и сам думал, что спасся, но появилась Надия, а следом и другие. Иной раз его переполнял гнев: почему эти ненужные существа выживают, почему их он успевает вытащить, а её не успел? Но он старался спрятать свою ярость поглубже, молился денно и нощно и больше никому не хотел мстить.

– Занятно, однако, что о его развлечениях не говорили, – задумчиво сказала Эмилия. – Личность филантропа Даля, допустим, скрывал адвокат, это несложно. Но отец Свилан всегда на виду, и подробности о вдове и мальчишке мне раскопали за полдня. Почему об этом молчали? Ни одной сплетни не долетало, а ведь какая сладкая тема, конфетка. Об иных болтают только на основании слишком пристального взгляда на ребёнка и случайного прикосновения к женщине, а тут тишина. Платил?

– Кто-то из наших мог прикрывать, но народишко-то не заткнёшь. Думаю, дело в другом. Кого он там трахнул – безродных сироток, одинокую бабу, у которой в городе никого не осталось. А вернул сотням семей тела близких, помог деньгами, многих вытащил ещё живыми. Эти сотни за него горло перегрызут, себе дороже болтать, защищая никому не нужное отребье.

– А само «отребье» чего молчало? Интересно, оно живо вообще? Я пока не успела никого отыскать, но о смертях ничего не докладывали. Только о том, что всех так или иначе пристраивал, как наиграется.

– Ладно, я разберусь. Так что, пойдём в гости к святом отцу?

– Придётся. Я дала ему время подумать, надеюсь, он всё понял правильно. Иначе шуму будет до небес.

Уже входя в дом, Эмилия поняла, что шум так или иначе будет, ненавистный запах, преследовавший её в последнее время, ощущался с порога.

– Всё-таки если кто урод, то урод во всём. На кой скотобойню устраивать, почище будто нельзя, – проворчала она, остановившись в дверях. Ковёр уже весь пропитался кровью, и наступать на него не хотелось. – Ну повесился, ну отравился – нет, надо кишки разворотить. Совершенно нет вкуса, ни в сексе, ни в смерти.

Орен прошёл в комнату, натягивая перчатки, перевернул тело, лежащее на полу, и принялся с интересом рассматривать.

– У него и сердца нет, – заметил он.

– Как же нет, «золотое», об этом каждая собака знала…

– В прямом смысле нет. Грудная клетка вскрыта, рёбра выломаны… интересно чем… сердца не наблюдается.

– Э-э-э… он же не мог это сделать сам.

– Поражаюсь твоей догадливости, любовь моя.

Через четверть часа, когда всюду уже была полиция, Орен допрашивал юного служку, зелёного от страха.

– Нет, нет, никого, я ушёл в храм и не видел никого, кроме… кроме этой дамы. – И он с ужасом уставился на Эмилию.

– Ладно, иди пока, – отпустил его Орен. – Дорогая, чисто для порядка должен спросить: когда ты уходила, он был цел?

– И даже жив. Кто-то идёт по пятам.

– Точней, опережает на пару шагов, – вздохнул Орен. – Искренне жаль, мы так хорошо всё придумали, он отлично подходил на роль маньяка.

– Даже странно, что наш убийца не использовал шанс. Подождать, и святой отец наложил бы на себя руки самостоятельно, мы бы не стали никого больше искать.

– Если только ему не нужен был именно святой ливер.

Орен прошёл ещё несколько шагов, прежде чем заметил, что Эмилия отстала, замерев посреди дороги.

– Погоди-ка, – медленно проговорила она. – А безголовые трупы тебе в последнее время не попадались?

Орен отпер дверь и галантно пропустил Эмилию в свой кабинет. Она недовольно потянула носом, тут же прошла к окну и с усилием распахнула покосившуюся раму.

– Понять не могу, отчего у вас всегда духота? Решётки в два пальца толщиной, проветривай сколько влезет – никто не сунется. Нет, сидите закупоренные.

– Чтобы секреты не разлетелись? – пожал плечами Орен. – Сам не знаю, у нас тут своя атмосфера.

Эмилия по-хозяйски уселась в его кресло, а он пошёл к шкафу, где хранились дела за последние полгода. Потом папки отправлялись в архив, но Эмилию интересовали свежие случаи.

Почти сразу же в дверь постучали, безупречный секретарь Алекс принёс травяной чай и розетку с тёмным эвкалиптовым мёдом, который Эмилия терпеть не могла. Это была его обычная маленькая месть: он считал её чудовищем, разбившим сердце несчастному Орену, но выражать своё возмущение мог только мелкими пакостями. На большее Алекс, тайком влюблённый в своего шефа, не отважился бы, но Эмилия на всякий случай взглянула на кристалл в перстне, который носила на левой руке, – он бы засветился жёлтым, будь в радиусе полуметра что-нибудь смертоносное. На основные яды она действительно выработала иммунитет, но получать расстройство желудка, а потом лишать Орена преданного секретаря не хотелось.