Искала я милого моего

Трое характерного для инглитов лилового окраса и один полосатый – то ли Дорина кроме вязки с породистым самцом умудрилась ухватить любви на стороне, то ли вылезли плебейские корни. Благородная троица брезгливо спрыгнула с колен Эмилии и рассредоточилась, а полосатый ублюдок, напротив, вскарабкался по её груди, неожиданно обхватил лапами за шею и заурчал. Бывший король южного порта с изумлением увидел, как на лице госпожи Змейки промелькнуло смущение. Помнится, эти объятия стоили ей солидной уступки, но в итоге она не пожалела и, кроме порта и весьма дорогого управляющего, приобрела полосатого ублюдка, любовь всей жизни, Гамлета.

Эмилия хотела остаться главной женщиной в жизни кота и потому заботливо его кастрировала и не выпускала за пределы усадьбы. Но в остальном он оставался хозяином дома, и все, включая Эльфриду и мужчин Эмилии, знали, кого она предпочтёт, если придётся выбирать между ними и котом. Он один давал ей полную уверенность в своей любви, даже душечка Орен не был так убедителен. Гамлет начинал мурлыкать, едва видел её, и в круглых зелёных глазах она читала только преданность и восхищение. Кристалл-накопитель на её груди всегда теплел, когда кот был рядом, и она не сомневалась, что его подпитывает любовь их обоих. Гамлет засыпал на её подушке, и каждую ночь на протяжении двух десятилетий она погружалась в сон под мерное тарахтение, слушая звук его сердца и урчание толстого живота. Вряд ли кому-то удалось бы стать ближе, чем тот, кто спал на её волосах и дышал с нею в одном ритме. И потому, если одежда гостя, неосторожно оставленная без присмотра, оказывалась изгажена, претензии не то что не принимались, а даже не возникали: просто в следующий раз ведите себя так, чтобы кот остался вами доволен. Орен в глубине души подозревал, что задержался возле Эмилии только потому, что с порога догадался подкупить тварь (кота, а не женщину) маринованной оливкой.

Когда Гамлет стал угасать, Эмилия испугалась. Она почувствовала, что стремительно стареет, будто последние двадцать лет жизни они делили с котом на двоих, а теперь возраст к ней возвращался. Она боялась, что и любовь, отданная ему, после смерти так же вернётся и, оставшись бездомной, задушит её, не поместившись в маленьком ссохшемся сердце. Эмилия никогда не отличалась альтруизмом, а теперь и вовсе с отвращением смотрела не только на людей, но и на кошек. Злилась, что они живут, а её кот уходит, и не понимала, зачем забирать того, кто до краёв наполнен чужой любовью и сам любит. Столько никчёмных жизней вокруг, столько никому не нужных тел коптит небо, а отнимают зачем-то тех, в кого вложено много смысла и от кого зависят другие души.

Орен раздражал меньше прочих, он вёл себя образцово и даже не поморщился, увидев в её постели полудохлого кота, который уже не мог дойти до туалетного ящика и гадил под себя. Тот, кто жил с тобой столько лет, не должен умирать на полу. Кто это знает, с тем и стоит быть. Человек же брезгливый в любви неполноценен. Орен знал, и Эмилия это ценила. И ещё он сказал, осторожно гладя свалявшуюся шерсть: «Он всё равно очень красивый», – и эта фраза попала ей в самое сердце. Нужно хорошо понимать Эмилию, чтобы сказать о том, что важней всего в её любви. Красота для нее всё покрывала, всё объясняла, всё извиняла и заменяла все смыслы – почти так же, как любовь к ней. Любящим многое дозволялось, с ними Эмилия была слаба – в отличие от ненавидящих, перед которыми оставалась неуязвимой. И красивым можно многое, вот только умирают они зря.

Эмилия, видевшая столько смертей и собственными руками прервавшая столько жизней, отказывалась верить, что он уходит. Врачи говорили, что дня за три животное должно перестать есть, но он же ел! До последних часов он ел – сливочный пломбир. Сладкоежка и на смертном одре сладкоежка, весь в неё. И пахнул он сливочным мороженым.

Поверила, только когда он перестал приходить к ней на руки. Даже оставшись совсем без сил, сползал, если она брала его, зато покорно лежал у Орена. Эмилия слишком цеплялась и мешала ему уходить, но всё равно часа за четыре до смерти последним осознанным движением он протянул лапу и положил ей на руку. Он был очень щедрым котом.