Искры

Лука Матвеич нервничал и ходил взад-вперед в зале заседаний Совета. Он договорился с представителем батарейцев о том, что они, в случае крайней необходимости, дадут несколько выстрелов по городу и по казармам атаманцев. Посыльный, все время поддерживавший связь с батарейцами, только что сообщил, что между атаманцами и батарейцами идут переговоры. Чем они закончатся, трудно было предвидеть. Известно было лишь одно: ни Егор Дубов со своей сотней фронтовиков, ни батарейцы пока не выступили на помощь рабочим дружинам. «Да. От колебаний до перехода на сторону революции, оказывается, не так близко», — думал Лука Матвеич и опять посылал связных то к Егору Дубову, то на противоположную сторону города.

Вошли Рюмин и Лавренев и сообщили:

— Со стороны атаманцев слышатся выстрелы. Быть может, пойти на помощь? — спросил Рюмин.

Лука Матвеич хмуро посмотрел на него, на Лавренева и ответил:

— Туда пошли Леон и Вано. Нас могут спровоцировать: мы бросим все силы на помощь Вихряю, а сюда налетят казаки.

Однако, подумав немного, согласился:

— Пошлите человек пятьдесят. Командовать поручаю вам, — посмотрел он на Рюмина.

Рюмин слегка кивнул головой, повернулся и вышел.

— Зря, я сам бы пошел, — недовольно проговорил Лавренев.

Лука Матвеич кольнул его злым взглядом, сурово сказал:

— В штабах не дискутируют, а приказывают. Прошу помнить это… Установить посты в отдалении от Совета. Тщательно наблюдайте за переулками, — атаманцы именно оттуда могут показаться. Привести всех в боевую готовность!.. Идите.

Лавренев никогда не думал, чтобы этот человек мог говорить таким жестким голосом. Он повернулся по-военному и пошел выполнять приказание.

В это время глухо прогремел орудийный выстрел или разрыв снаряда — не понять было. Лука Матвеич напряг весь слух и услышал новый глухой удар, от которого зашуршало что-то в стене, под штукатуркой.

Надев шапку, он выбежал на улицу.

— Батарейцы, должно, из пушек палят, — сообщил дед Струков.

К Луке Матвеичу торопливо подошел Лавренев, доложил:

— Батарейцы открыли огонь из орудий. Наверно, по казармам атаманцев.

— Узнать точно. Приготовиться к отражению возможной атаки, — сказал Лука Матвеич.

А Леон был у казарм атаманцев. Еще издали заметив, что группа Вихряя отступает, он подал команду рассыпаться цепью и под прикрытием метели повел запушенных снегом дружинников во фланг атаманцам. Но атаманцы заметили его группы, разделились на два отряда и направили коней на него.

— Ложи-ись! — крикнул Леон.

Дружинники залегли и приготовились к бою. Недалеко от них маячили дружинники группы Вихряя, отстреливаясь. Было видно, как, спешившись и перебегая, атаманцы приближались к дружинникам Вихряя, но те лежали на снегу и стреляли.

— Ра-а-а-а! — доносилось от атаманцев сквозь шум ветра.

— Огонь! — скомандовал Леон и, лишь только раздался нестройный залп, заметил: над казармами атаманцев блеснул огонек и в воздухе распустилось черное облачко дыма. Через секунду над казармами вновь блеснул огонек и раздался взрыв. И Леон понял: батарейцы сдержали свое слово и начали обстрел казарм атаманцев.

Казаки повернули назад.

— Побежали, побежали!

— Ура! — закричали дружинники.

Леон поднялся на ноги, крикнул:

— Товарищи, батарейцы обстреливают атаманцев. Да здравствуют революционные солдаты! За мной, на помощь Вихряю! — и побежал по заснеженной степи, навстречу ветру и метели.

И тут произошло непонятное: батарейцы прекратили огонь, но позади группы Леона показались всадники, а немного в стороне от них — группа дружинников. Леон переглянулся с Вано Леонидзе, ничего не понимая.

«Если это не Егор, тогда почему казаки не атакуют дружинников?» — думал он, всматриваясь в приближающихся всадников.

Но через минуту все стало ясно. Впереди скакал Егор Дубов с поднятой в руке шашкой. На лице у Леона заиграла улыбка.

— Ура революционному казачеству! — крикнул Вано Леонидзе, узнав Егора Дубова.

Егор Дубов осадил коня, за ним то же сделали остальные казаки-фронтовики, и степь наполнилась радостными возгласами. Вверх полетели шапки, казачьи папахи, засверкали клинки, ружья, дружинники начали обниматься с казаками, некоторые из них плакали от нахлынувших чувств.

То были слезы радости. То была победа. Победа революции.

Глава семнадцатая

1

В полдень Леон открыл заседание Совета. Несколько слов он произнес при полной тишине:

— Товарищи! Восстание, начатое по решению Совета депутатов рабочих, одержало победу: город Югоринск — в руках революции.

Больше говорить ему не пришлось. Буря рукоплесканий, ликующие возгласы, крики «ура» покрыли его слова.