Искупление кровью

Марианна, пока еще невредимая, отступила к стене. Надо приготовиться. Духом и телом. Разъединить их, пока не начались пытки. Дух отправить подальше. Предоставить мучителям только кусок бездушной плоти. Но мешало присутствие Жюстины, ее ужас. Жюстина уже рыдала вовсю. Но глаза Марианны оставались сухими, лицо застыло. Почему Даниэль не помешал им спуститься? Жюстина хоть попыталась. Не предала меня. Но раз и она — пленница, значит Даниэля нет на месте. Ведь ее-то он бы защитил… Тогда, может быть, он все-таки немножко любит меня… Такое вот утешение перед страшным испытанием.

Охранники не сводили с нее глаз. Жаждали мести, насилия. Накачанные вином. Опустошенные годами заточения. Марианна сжала кулаки. Это было сильнее ее. Она не даст себя одолеть без сопротивления. Вертухаи колебались. Не в первый раз они сталкивались с делом Гревиль. Знали, насколько она опасна. Портье подал сигнал к атаке. Они окружили добычу и набросились все разом.

Завязалась жестокая схватка. Двое мужчин оказались на полу, трое вцепились в заключенную, Жюстина между тем не переставала звать на помощь. Мужчины повалили фурию, первый град ударов обрушился на нее.

Били ногами, кулаками, дубинками. Чем попало, лишь бы ослабить. Потом сорвали с нее одежду. Она нанесла им еще несколько ран, рычала, как львица.

Но как бороться? Да и хочет ли она? Или это просто стойкий рефлекс?

Жюстина продолжала посылать трагические, тщетные сигналы бедствия.

— Заткните ей рот! — приказал Портье, отирая кровь с рассеченной губы.

Один из надзирателей нашел рядом с раковиной полотенце для рук и силком запихнул его в рот Жюстине. Марианну они наконец оставили. Уже оглушенную, совершенно раздетую. Она подползла к стене, поджала ноги. Прикрыла руками грудь. Взгляды скользили по ее нагому телу, как кислотный дождь. Самая тяжелая рана.

— Жарковато здесь, а? — заметил Портье. — Надо бы освежить нашу подружку…

Он исчез в коридоре с улыбкой умственно отсталого ребенка, затеявшего какую-то пакость. Марианна пыталась поддержать Жюстину, на расстоянии. Я это переживу… Жюстину, которая казалась куда более напуганной, чем она сама.

Потом Портье вернулся с пожарным шлангом. Похожим на чудовищную анаконду. Надзиратели сгрудились за решеткой. Марианна получила мощную струю ледяной воды в лицо, пыталась как-то укрыться, кричала. Ей казалось, будто кожа ее лопается под напором, покрывается трещинами. Потом водяное острие ударило в грудь, в живот. Она повернулась лицом к стене, и тогда ей показалось, что позвоночник вот-вот взорвется. В конце концов приникла к полу. Съежилась, как могла, защищая самые уязвимые участки тела.

Наконец, первая пытка закончилась. Пришла пора переходить к следующей.

Марианна перевела дыхание. Погруженная в это сибирское озеро, пыталась собраться с силами. Но мучители уже столпились вокруг, упиваясь зрелищем. Ее оторвали от пола, швырнули лицом в переборку. Завели руки за спину, сковали запястья.

— Ты знаешь, Марианна, что у тебя красивая попка? — заметил Портье с плотоядным смешком.

Развернул ее лицом к себе.

— И все остальное тоже ничего…

— Говнюк!

Марианна плюнула ему в лицо, он утерся тыльной стороной ладони и врезал ей левой в солнечное сплетение. Она рухнула в ледяную лужу. Едва не задохнувшись.

— Ты никого больше не убьешь, мерзавка! — добавил офицер, распластывая ее на полу.

Он давил ей на спину ногой в тяжелом ботинке. Всеми ста сорока килограммами чистого холестерола. Марианна кричала от боли, извивалась.

— Трахнем ее? — предложил Местр.

Двое из охранников немного растерялись.

— Потерпи чуть-чуть! — отозвался Портье, снимая ногу. — У нас вся ночь впереди, чтобы развлечься!

— Ага! Зачем начинать сразу с десерта! — поддакнул молодой вертухай.

Марианна, близкая к обмороку, едва воспринимала помутившимся сознанием угрозы и грубый смех. Сонная артерия непомерно вздулась, в голове гремел барабан, кровь в венах обратилась в иней. Она прикидывалась мертвой. Глотала собственную кровь. Но передышка была недолгой.

Ее снова подняли. Держали за руки, за ноги. Горячие когти впивались в окоченевшее тело. Она застонала. Но не стала умолять палачей. Ее поставили на колени в воду, Портье схватил ее за волосы. Взял дубинку, вдавил в окровавленные губы.

— Открывай рот! Открывай рот, или я тебе выбью зубы!.. Открывай, говорят тебе! Иначе сломаю челюсть!

Голос оглушительно звучал в голове, отдавал приказания. Подчинись, или пропадешь! Она сдалась, Портье втолкнул дубинку. Желудок возмутился, поднялся к самому пищеводу.

— Нравится, Марианна? — издевался Портье. — Хочешь, засуну ее тебе в другое место?

Она задыхалась. Кусок зуба, попав в трахею, ездил туда-обратно, обдирая слизистую. Портье наконец убрал дубинку, Марианна повалилась набок, выплевывая слюну вместе с кровью. Извергая в мерзкую лужу свой страх.

— Прекратите! — все-таки взмолилась она. — Я не хотела ее убивать! Это вышло случайно!

Признать, что ей больно, ей страшно. Доставить им удовольствие, попытаться их унять.

— Заткни пасть! Думаешь, мы на это купимся? Думаешь, мы не знаем, кто ты? Мы отобьем у тебя охоту, обещаю!