Искупление кровью

— Они хотят преподать ей урок… Я им сказала, чтобы они ее не трогали. Это их взбесило, они спросили, почему я выгораживаю девку, которая убила мою коллегу…

— А в итоге?

— Больше они мне не сказали ни слова. Ты думаешь, что… Думаешь, они исполнят свою угрозу?

Даниэль стиснул зубы так, что челюсти четко обозначились на посуровевшем лице.

— Они знают, что я остался на ночь?

— Да.

— Значит, есть шанс, что они уймутся… Они все еще внизу?

— Когда я уходила, они все еще ужинали.

— Кто именно?

Жюстина перечислила дежурных вертухаев. Шеф помрачнел. Дурная компания.

— Пойду поговорю с ними. А ты, пожалуйста, спустись к Марианне. Хорошо бы принести ей сигарет, одеяло…

— Ладно… Отнесу ей и кофе тоже. Думаю, ей не помешает.

Даниэль поспешил в столовую. Нужно было как можно скорее разрулить ситуацию. Пока все не пошло прахом. Пока не случилась новая драма. Он ускорил шаг, проговаривая про себя заранее приготовленную речь.

Когда он открыл дверь в столовую, все лица повернулись к нему.

— Ребята, привет.

Все ему ответили, с большим или меньшим пылом. Даниэль пожал руки тем, кого еще не видел сегодня, взял себе легкое блюдо и уселся рядом с Людовиком.

— Страшно жаль Монику, — начал Портье в виде соболезнования.

Портье, один из офицеров в мужском блоке. Знатная фамилия для вертухая! Под сорок, как и Даниэлю. Тоже представительный. Только два метра не ростом, а в ширину.

— Рано или поздно эта мерзавка де Гревиль сотворила бы что-то такое, — продолжал он. — Зря Санчес ослабил ей режим!

Остальные шумно выразили свое одобрение.

— Ты прав, — согласился Даниэль, пытаясь проглотить салат.

— Эту суку следовало держать на поводке! — подхватил Местр.

Местр, из старой гвардии. Мужской клон Маркизы. Маленький, сухонький, нервный.

— Ну да, — кивнул Даниэль. — Но зло уже свершилось. Поздно сетовать.

— Одна охранница убита, другая искалечена до конца дней… Пора свести счеты с этой!..

Даниэль хлебнул вина. Заметил, что коллеги уже осушили не одну бутылку. Он подсчитал сколько. Три на шестерых… Нет, на пятерых, Людо не пьет.

— Это вас не касается, — ответил он.

— Что? — задохнулся Местр. — Касается, еще как!

— Нет, — отрезал Даниэль. — Это случилось у меня, значит я этим и займусь.

Портье искоса взглянул на него:

— И что ты собираешься сделать?

— Отбить у нее охоту нападать на кого бы то ни было: гарантирую, это подействует.

Людовик взглянул на него даже с каким-то отвращением.

— Тебя это шокирует? — спросил Даниэль.

— Нет, — пробормотал парень, опуская глаза. — Она это заслужила.

Начальник читал в нем, как в открытой книге. Все это его шокировало, конечно. Смерть Моники, гневные речи сослуживцев. Его, Даниэля, собственные слова. Но Людо не смел в этом признаться, желая войти в команду. Быть принятым. Более того, он боялся. Вертухаи не знают жалости.

— Мы тебе поможем! — предложил Портье.

— Нет, — совершенно спокойно отказался начальник. — Нечего вам делать среди моих женщин.

— Хранишь их всех для себя одного?

Раздался дружный гогот. Даниэль заставил себя рассмеяться тоже. Отодвинул салат, налил себе кофе.

— Мне не нужна помощь, чтобы приструнить Гревиль, — добавил он.

— Моника была и нашей коллегой тоже! — напомнил Местр.

Напряжение возрастало.

— Где есть дело для одного, там и для семерых найдется! — заключил Портье устрашающим тоном.

Женский блок — 21:15

Жюстина поднималась из карцера, когда вернулся Даниэль.

— Ну что? Как она?

— Ослабела, — подытожила Жюстина. — Отмалчивается. Но думаю, порадовалась сигаретам и кофе. А ты как? Удалось тебе их унять?

— Я им сказал, что сам займусь Марианной… Правда, у меня сложилось впечатление, что они мне не поверили. Я спрашиваю себя, уж не распространила ли Соланж слухи насчет нас с Марианной.

— Ты знаешь… То, что вы близки, было видно… Все видели, как ты с ней разговариваешь во время прогулок. Было ясно, что ты любишь с ней быть.

Что я ее люблю, поправил про себя шеф.

— Надеюсь, этого будет достаточно. Меня беспокоит то, что они слишком много выпили.

— Я заметила… По-моему, это еще не конец.

Они расположились в кабинете друг против друга за потертым пластиковым столом.

— Иди отдохни, — предложил Даниэль. — Я посижу пока.

— Мне не хочется спать.

Даниэль ласково улыбнулся ей:

— Мне тоже.

Жюстина без конца пила кофе, чтобы обмануть усталость. Она осталась одна, Даниэлю пришлось отводить в санчасть заключенную. Молодую наркоманку, поступившую накануне. В разгар ломки, в полном помешательстве. Санчес звонил около десяти вечера, сообщить новости о Париотти. Она еще оставалась в больнице, под наблюдением врачей, но была вне опасности.

Жаль, подумали оба.