Искупление кровью

Жизнь его развеялась прахом. Будущее осталось в прошлом. Потому что она вырвалась на волю. Ему оставалась только любовь. И надежда, немного безумная, что у нее все получится. Все остальное уже не важно.

Он соврал копам, чтобы побыть в одиночестве. Чтобы уйти от тягостной духовной пытки. Соврал, поскольку ему хотелось, чтобы это было правдой. То, что он помог ей бежать.

Он, а не кто-то другой.

Слезы заливали его лицо, источенное страданием. Кто же этот таинственный сообщник, этот спаситель, совершивший чудо?

Скажи, что ты не любишь никого другого, красавица. Поклянись. Ведь только это мне и остается, чтобы выжить.

Суббота, 2 июля, — 11:00

Солнце коснулось глаз Марианны. Блестящий, режущий клинок заставил матовый занавес век подняться на самой середине сна. Зеленые цифры с упреком возвестили, что час уже поздний.

Она потянулась, ощущая боль во всем теле; спазмы, возникающие каскадом, один за другим, живо напомнили о бедах минувшего дня. Икры свело так, будто она бежала марафон: с трудом удалось добраться до пачки «кэмел». Стоя у окна, Марианна ждала первого в этот свой день поезда. Но слышала только мелодию ветра в поникшей от жажды листве. Потом три удара в дверь.

— Одну минутку!

Она живо натянула джинсы, провела рукой по непокорным волосам. Подала голос.

Появился комиссар. Изможденное лицо выдавало бессонную ночь, но он все-таки улыбнулся Марианне:

— Привет, Марианна! Как ты сегодня с утра себя чувствуешь?

— Ничего…

Она тоже улыбнулась. Немного смущенная.

— Вообще-то, так, будто меня переехал поезд!

— Я вижу. Для кофе немного поздновато, но…

— Для кофе никогда не бывает поздно!

— Там еще осталось на кухне; если хочешь, спускайся…

Она обула кроссовки, вышла впереди него в коридор. Он всегда шел сзади, наверняка боялся коварного удара в спину. Не без болезненных ощущений спустившись по лестнице, Марианна впервые очутилась на кухне, просторной, современной, хорошо оборудованной.

Марианна присела за стол, Фрэнк хозяйничал.

— Тебе сколько сахару?

— Три ложечки… Если можно.

— Три? Но это уже не кофе!

— Да нет. Просто кофе с сахаром…

Фрэнк уселся напротив, замечая, что Марианна избегает его взгляда. Поставил перед ней пепельницу. Марианна поддернула рукава кардигана, и Фрэнк заметил синяк у нее на руке. Там, куда Лоран воткнул иглу. Довольно небрежно. Марианна смотрела на свою пустую чашку. На окно, на дверь, на мебель. Только не на него. Пока наконец не решилась заговорить.

— Я сожалею насчет вчерашнего, — начала она несколько напряженным тоном.

— Полагаю, ты предпочла бы обойтись без этого. Тебе следовало бы раньше со мной переговорить. А не доводить до крайности…

— В таких вещах нелегко признаваться… И потом, кризисы нечасто случаются… Думаю, такого тяжелого у меня еще не было.

— Правда? А почему он нагрянул вчера? Ты была чем-то встревожена?

— Нет! Что вы! О чем мне тревожиться? Я провожу суперканикулы за городом. Вдобавок задарма…

Он сделал вид, что не слышит. Она прикурила еще одну сигарету.

— Ты всегда так много куришь?

— Да, всегда. По крайней мере, когда есть что курить.

— А… как тебе удавалось доставать наркоту в тюрьме?

— Это вас не касается.

Наступившее молчание продлилось дольше.

— Ночью, — наконец выдавила она из себя, — я наговорила кучу всякого фуфла после укола… Я не все помню, но…

— Не бери в голову. Все забыто.

— Это порошок, знаете… Плетешь что попало. Я… Я делала вам авансы, верно?

— В некотором роде, — улыбнулся он.

На самом деле она все помнила. Но сочла за лучшее дать ему понять, что была не в себе. Даже не забыла вкуса его губ. Зверский, до крови, поцелуй. Вызвавший странные ощущения.

— Спасибо, что… что не воспользовались случаем, — добавила она.

Фрэнк встал. Налил себе вторую чашку.

— Еще кофе?

Она кивнула. В разговоре вновь повисла пауза.

— Я тебя поцеловал, — вдруг признался он.

Марианна разыграла изумление. Делано расхохоталась. На лестнице, будто нарочно, чтобы помочь им выйти из неловкого положения, послышались шаги.

— Вот и наш друг Лоран, — прошептала Марианна.

— Откуда ты знаешь, что это он?

— Тюрьма развивает некоторые способности. Я узнала его по шагам. Человек, который весит столько, сколько он весит… килограммов девяносто по меньшей мере! Уверенный в себе, не особо тактичный…

Лоран появился на кухне.

— Привет! — буркнул он. — Что она здесь забыла?

— Привет, — ответил комиссар. — Мы кофе пьем…

— Я поднимусь, — прошептала Марианна.

— Да нет, оставайся, прошу! — проговорил Лоран со злобной гримасой.

Он налил себе соку, сел за стол. Закашлялся, закурил «Кэмел». Наконец уставился на нее. Прямо в глаза.

— Надеюсь, сегодня ты не станешь выносить нам мозг!

— Нет, капитан. Постараюсь вообще ничего не выносить.

— Откуда тебе известно, что он капитан? — изумился комиссар.

— Его звание ниже, чем у вас, но выше, чем у двоих других. Стало быть, или капитан, или майор.

— Верно подмечено… Сколько ты весишь, Лоран?

Капитан выкатил глаза, еще опухшие со сна, с внушительными мешками под ними.

— Почему ты задаешь мне такой вопрос? На диету хочешь посадить, что ли?! Ну, не знаю… Килограммов девяносто…