Искусство и революция. Эрнст Неизвестный и роль художника в СССР

Подобное нетерпение, обедняющее фантазию Неизвестного, можно заметить в некоторых проектах официальных памятников, сделанных им по собственной инициативе, например, в проекте монумента «Космонавт».

Здесь чувство нетерпения направлено не на зрителя. Работа выполнена в традиционном стиле, так как художнику не терпится увидеть свой проект одобренным и воплощенным в жизнь, увидеть установленную скульптуру в том масштабе, о котором он мечтает, вступить в диалог с широкой публикой.

В данной ситуации оба вида нетерпения легко понять. Они являются результатом изоляции Неизвестного как художника и говорят о его стремлении установить эмоциональный и гражданский контакт со зрителем.

Однако каким бы понятным ни казалось это нетерпение, его результаты приходится признать серьезным недостатком искусства Неизвестного, который следует преодолеть. Не в силу неких высокопарных соображений по поводу «индивидуальности» художника, а просто в силу того, что воздействие этого нетерпения на творчество Неизвестного прямо противоречит последним достижениям во многих его работах и потенциальным достижениям в других.

Как мы видели, оригинальность и смысл его лучших скульптур следует искать внутри. Именно здесь Неизвестный проявляет свою изобретательность. Однако упрощения, к которым он прибегает в результате нетерпения, ведут к чрезмерно поверхностным внешним жестам и способам выражения.

Форма становится неадекватной подразумеваемому содержанию. Понятие гиганта, вместо того чтобы быть метафоричным, становится буквальным. Перед нами тело, неподвижное или, по меньшей мере, с трудом передвигающееся – вследствие его размера и тяжести обрушившейся на него драмы. Противоречия и адаптация, энергия внутренних событий скрыты под покровом чисто внешней выразительности. Даже если мы сумеем различить смутные очертания некоего внутреннего события, оно останется всего лишь частью монолитной наружности. Скульптура обрастает драмой, как фигура мышцами. Таковы последствия нетерпения.

Теперь рассмотрим некоторые примеры его работ, в которых достигается единство формы и содержания.

В «Адаме» достаточно внешних, абсолютно лишенных драматизации отсылок, чтобы «прочесть» в скульптуре мужчину: внутренние отношения форм друг с другом и с пространством представляют этого мужчину как процесс. Он растет. Он подобен бутону магнолии, его скрещенные руки напоминают распускающийся цветок. Но, в то же время, хрупкость цветка ему не свойственна. Он также подобен расплавленному металлу, внезапно остановленному в своем течении. Однако ему не свойственна и жесткость металла. Сравнения грешат неточностью. «Адам» – человек, в котором эволюция начинает осознавать себя, он более чувствителен, чем цветок, и более стоек, чем любой другой вид.

Смысл его форм – если мы подразумеваем под этим сознательную или бессознательную ответную реакцию нашего мозга, позволяющую нам без слов определить их и запомнить, – преимущественно сексуальный. Эрегированный член между ног одновременно является и позвоночником, и пенисом. Правое бедро «Адама» набухло, подобно еще одному члену, кольцевая железа вздулась. Напор и чувственность всей фигуры (это определение применимо ко многим работам Неизвестного) рождают ощущения плотности, массы, легкости, наполненности и распускания, очень близкие к ощущению эрекции.

Это не означает, что Неизвестный – сугубо эротичный художник. Эротизм, как он обычно понимается в изобразительном искусстве, так же поверхностен, как нагота. Неизвестному не интересна нагота и столь же не интересна искусственная сексуальная провокация. Ему интересно совсем другое: природная, глубинная, безудержная сила сексуальности.

Эта сила, в чистом виде или сублимированная и опосредованная множеством различных способов, и есть энергия стойкости. Таким образом, если стойкость нужно изобразить не как моральное качество, а как биологическую и социальную силу, то соответствующие скульптурные формы, скорее всего, будут сексуальными по ассоциации и происхождению. Посредством интериоризации тела Неизвестный придает сексу ценность, которая в корне отличается от возбуждающей ценности коммерциализированного секса. Ибо в последнем случае секс сведен к эстетике. Для Неизвестного секс – прежде всего форма энергии.

«Шаг» – торс женщины, которая идет вперед. Но, в то же время – без всякого утробного натурализма, – это функционирующий орган (не обязательно половой, да и вообще какой-либо конкретный орган). Формы скульптуры наводят нас на мысль о пульсе, помогающем усилию функционирующего органа. Мало сказать, что эти формы – органические, в отличие от неорганических; они – биологические.

Эрнст Неизвестный. Шаг. Бронза. Вид спереди

Эрнст Неизвестный. Шаг. Бронза. Вид сзади

То, что я назвал интериоризацией тела у Неизвестного, не обязательно связано с раскрытием внутренностей тела как таковых; это означает также извлечение из тела.

Рука на одноименном рисунке держит эмблему сердца, голову эмбриона и пенис – или соединена с ними.