Искусство любви

Придя в себя, Борис стал нетерпеливо и мучительно ждать ужина – выйти в столовую вне графика приема пищи он не мог. Ну а Кармела на ватных ногах вернулась к своему агрегату. Машинально ставя туда тарелки, она пыталась осмыслить свое новое, необычное состояние, но получалось плохо. Радостное смятение перемешивалось с горечью и досадой.

«О, Мать Мария! Русский язык такой трудный! Ах, если бы он знал испанский…»

О, сколько она могла бы рассказать ему! Как жила в поселке, как любит свою семью, как пела в таверне и как… (она прикусила губу) но ведь тот тоже был матросом? Впрочем, почему был?! Он есть, жив-здоров, просто… Кармела зажмурилась, чтобы не заплакать, и слегка стукнулась головой о кожух аппарата.

Эту сцену увидела повариха, принесшая ей второе. Она за малым не выпустила тарелку из рук – рассольник еще не съеден, а наша бедная девочка бьется головой о посудомоечную машину! В итоге, открыв глаза, Кармела увидела перед собой весь персонал кухни.

–  Que pasó? Estoy bien! [65] – волнуясь, начала она.

– Э-э, девка, не надо это всё, мы тебя в обиду не дадим – пусть только попробует, расскажем все! Его командирам… – Наталья Петровна шагнула к Кармеле и прижала ее к своей пропахшей запахами кухни необъятной груди.

Кармела ничего не поняла, но ее насторожил тон.

–  No, no, senora!

 – замахала она руками, выскользнув из крепких объятий. – Todo está bien conmigo! [66]

И, в качестве последнего аргумента, села за стол и стала быстро есть плов, подвинув к себе и уже остывший суп, демонстрируя этим намерение съесть также и его.

Лучшего нельзя было и придумать! Несколько успокоившиеся поварихи ретировались к своим котлам. Кармела же с ловкостью фокусника опрокинула в бачок обе тарелки и положила голову на лежащие на столе руки.

«Этот парень… Он обязательно должен прийти вечером. Он же не может просто так исчезнуть и никогда больше не появиться? Он придет вечером ужинать!»

Неподвижно глядя в одну точку, она принялась ждать. Еще никогда время в ее жизни не тянулось так медленно!

…Борис тоже не ведал, чем себя занять. Первый шок от ее неземного происхождения проходил – ему хотелось побыстрее взять это себе и… он не знал, что хочет получить от этого «приобретения», но зато знал, чего не хочет: легкой добычи на одну ночь.

Вечером он нахально зашел за витрину с блюдами – и откуда только уверенность взялась? Кармела уже ждала его, но дорогу преградила раздатчица. Она уже раскрыла было рот, но осеклась, увидев выражение лица Бориса: он смотрел на нее такими

глазами, что у той начисто пропало желание говорить. В спину же буравил взгляд Кармелы – дородное тело оказалось под лазерными лучами их взглядов! Наталья Петровна вдруг смутилась, чего с ней не бывало лет, наверное, тридцать, и уступила дорогу, сделав озабоченный вид: на раздаче уже подразобрали все блюда. И, расставляя в витрине тарелки, вспоминала что-то свое, поджимала чуть подрагивающие губы и не слышала шуток знакомых офицеров…

Кармела часто моргала глазами, стоя перед Борисом, и это было уже совершенно иное ощущение, нежели то, что было в таверне, когда Николай быстро и напористо взял ее себе – тогда она даже не успела толком осмыслить свое новое состояние, но здесь… Неведомое ей раньше чувство постепенно захватывало ее, как наркотик, впервые медленно поступающий в кровь. «Только бы он не оказался… как и тот; только бы он сделал для меня хоть что-нибудь – хоть что-то, но обязательно сделал!»

Борис же, отойдя от шока, рассматривал ее более пристально: она не имела совершенных черт лица, как писаная русская красавица; но у нее не было и следов дешевой смазливости, которая провоцирует многие юные сердца на «любовь с первого взгляда». Однако чем дольше он смотрел на нее, тем труднее ему было отвести взгляд от этого отнюдь не канонического лица, от этих чудесных глаз!

После ужина столовую закрывали. Борис заговорщицким тоном попросил у старшего остаться еще часа на два – к отбою он обещал вернуться.

…На сутки сегодня заступил мичман Епишин. Две недели назад Борис настроил ему антенну для приема передач из Европы (а в конце восьмидесятых мода на это охватила весь город), и он увидел такие откровенные фильмы, от которых его, бывалого бабника, аж передернуло: нешто такое может быть?! Отказать Борису он не смог, но обещал прийти за ним: хоть расстояние между столовой и штабом небольшое, ходить по городу в одиночку личному составу запрещено.