Искусство любви

Больше недели Борис провел в санчасти, накачанный транквилизаторами; все события этого самого страшного в его жизни дня казались ему теперь очень далекими и почти нереальными – он постоянно спал, а проснувшись, получал новый укол. …Ему снилась Кармела: ее глаза, руки, ее тело, но чаще – ее волосы. Он обнимал ее и утыкался носом в них. От волос пахло волосами. Не потом, не духами – пахло просто волосами, и запах этот был таким родным, что напоминал ему какой-то неопределенный, неосознанный запах детства…

После выписки его вызвали в территориальное управление КГБ. Выражение лица майора, сидящего под портретом Дзержинского, не сулило ничего хорошего.

Как, впрочем, и лицо «железного Феликса» на портрете.

Майор уже открыл было рот, чтобы выдать заготовленную тираду: «Ты, сукин сын, чем занимался?! Тебе Родина доверила самое секретное оружие – связь, а ты что натворил?! Мало того что нес службу кое-как и не подготовил себе замену, так еще и б…вал!..Если б не ГАИ, мы бы не узнали об этом бардаке вовсе. Это ты, ты – общаясь с ней

и узнав об этом, должен был сообщить в первую очередь нам! Ведь ты ж, засранец, расписывался за приказы, в которых четко, черным по белому написано: никаких контактов с иностранцами!!! О чем ты с ней говорил, а?! Ты мне всё сейчас расскажешь!»

Но Борис начал первым:

– Скажите, товарищ майор, – на его несчастной физиономии была написана надежда, – вы знаете, где она и что с ней? Ведь ваша организация – самая сильная в мире, узнайте, пожалуйста… Я… я вам, хотите, все телевизоры перечиню… да нет, пришлю из Москвы собственной сборки… Или деньги… Хотите?

Майор откинулся в кресле и шумно выпустил воздух через рот. Все обстоятельства этого дела ему, разумеется, уже были досконально известны – свидетели опрошены, виновные наказаны, подписки собраны… Папка была пухлой. Осталось лишь решить вопрос с главным действующим лицом. Борис был единственным (не считая Кармелы) иногородним жителем, и это обстоятельство не нравилось ему больше всего. Оперативник с большим стажем и опытный психолог, он пытался вычислить, насколько опасен теперь этот несчастный студент, и что с ним отныне следует делать… Но выражение лица Бориса не подходило ни под одно из описаний психологических типов личности.

– Сынок, ты фильмы про чекистов видел? – майор, ухмыляясь, разминал в руках сигарету.

Борис молчал, но майор и не ждал ответа.

– Тебе известна фраза: «Здесь вопросы задаем мы»?

Борис молчал.

– Ладно, расскажи мне всё подробно. – Он закурил и принял позу доцента вуза на экзамене по политэкономии.

Борис с жаром принялся за дело, и с его лица моментально исчезло потерянное и жалобное выражение – оно словно преобразилось! Он не рассказывал, он проживал эти полтора года заново. Он радовался, когда рассказывал о счастье, становился грустным, когда повествовал о ее несчастной жизни, и наконец… Майор уже пожалел, что не прервал его!

– Где она, что с ней?! Скажите, ведь вы всё знаете, да?

Кагэбэшнику ничего не оставалось, как выйти из-за стола и, став позади Бориса, положить свои руки ему на плечи, ибо того всего трясло.