Искусство. О чувстве прекрасного – ведущие эксперты страны

Реконструировать тот же самый портал уже без голого камня, трещинок и всего остального. Освещенный с помощью современных технологий, где каждая деталь получает собственный цвет. Естественно, это можно делать только в сумерках, в темноте. И организуются в немалом количестве во французских храмах такие вечерние светошоу. И собравшиеся могут увидеть, конечно, не первозданные цвета, но ощутить эффект от многоцветья средневековой скульптуры, которая сейчас для нас совершенно утрачена. И мы видим синие одеяния, глубокие синие одеяния Христа, отвратительных зеленых бесов, сатану и все остальное. На самом деле вся эта многоцветная история не лежит в поле чего-то, о чем мы можем только гадать. Потому что все-таки от Средневековья сохранилось какое-то количество скульптурных памятников, где цвета все еще видны. И не в виде крошечных граммов пигмента в углублениях, а в виде действительно лиц с румянцем, глаз с прописанными зрачками, с кожей, которая похожа по цвету на кожу, одеяниями, которые похожи по цвету на одеяния.

Деревянная скульптура еще, наверное, может быть, даже лучше сохранилась. Может быть, потому, что она хранилась в помещении, в отличие от каменной, которая снаружи.

Конечно, где нет дождя, где нет ветра. Даже в каменной монументальной скульптуре, обращенной, например, если это собор, наружу, в сторону прихожан, и подвергающейся дождю, ветру и всем прочим природным явлениям, такие примеры тоже есть. Если опять из Франции переехать в Швейцарию, в город Лозанну, там есть собор Нотр-Дам. И в этом соборе есть расписной портал Монфалькон XIII века, а также росписи и статуи на южной стене нефа. Фигуры апостолов Петра, Павла, Иоанна Богослова. И их лица сохранили до сих пор средневековый, уже не столь свежий, румянец, который порой приходится реконструировать.

А вот в Шартрском соборе есть такой знаменитый королевский портал с западной стороны. В центре Христос-судья, Христов Вседержитель в окружении символов евангелистов. Никакого цвета там уже нет. Но во время реставрации обнаружилось, что у орла, который олицетворяет евангелиста Иоанна, в крыле есть немножко пигмента. И на основе таких точечных историй можно уже пытаться реконструировать, что было. И на самом деле для тех, кто занимался еще в XIX веке средневековым искусством, все это, конечно, совершенно не было в новинку. Всегда в истории реставрации, не только, конечно, средневековой, есть тонкий баланс между восстановить, как было, насколько мы знаем, а знаем обычно не совершенно. И восстановить, как могло бы быть или как должно было быть. Был такой действительно великий реставратор, историк искусства, архитектуры, Эжен Виолле-ле-Дюк, восстановитель собора Парижской Богоматери.

В частности, он внутри этого собора руководил росписью ограды хора со множеством рельефов по библейским сюжетам, евангельским прежде всего. И ей вернули в XIX еще веке цвета, которые, как предполагалось, она имела в Средневековье. «Тайная вечеря» – золотой фон. Довольно темнолицые апостолы и Христос. Яркие одежды. И как на это реагировать? Еще в XIX веке для части образованной публики все это представлялось в высшей степени безобразием. Потому что есть та же поэтика камня, есть представление о Средневековье, как пространстве аскетичного, противоположного всевозможным Ренессансу и Барокко визуального мира. А что это? Что это за кричащие цвета? Что это за кич? Ну это слово не использовалось, но по смыслу речь шла ровно об этом.

Как можно отдавать этим грубым ремесленникам с их мазками краски столь прекрасные творения? И споры тех, кого можно назвать такими хромофилами, сторонниками раскраски и цвета, и хромофобами, они в XIX веке были довольно сильны. А потом наступил век ХХ, который в этом плане, скорее, был на стороне хромофобов. Потому что с усталостью от всех классических форм архитектуры, искусства, с увеличением грубой материи, брутализмом, цвет совсем вышел из сферы внимания заинтересованной в искусстве и вглядывании в него публики. Плюс черно-белая фотография, как главный медиум передачи архитектурного опыта для тех, кто не видит сам памятник. И идея черно-белого рельефного, светотеневого Средневековья без всякой цветной аляповатости стала общим местом.

И многие памятники, которые в XIX веке раскрашивались. Правильно, неправильно, как в Средневековье или нет, – другой вопрос. Они в ХХ веке были вновь приведены к состоянию черно-белой аскетичной, каменной первозданности, которая была первозданной на взгляд реставраторов и историков, а возможно, на самом деле не так уж была.

У вас есть какое-то свое личное отношение к тому и другому способу реставрации?

Мне кажется, что раскрашивать, конечно, памятники не нужно.