Искусство слушать

В такой ситуации я бы очень ясно показал, как отношусь к таким родителям: мать негуманна, а отец – слабый и бездействующий в том, что касается человеческих отношений. Я показал бы, что нахожу шокирующим их давление – до такой степени, что дочь не смеет больше испытывать чувств. Позвольте мне сказать так: каждое настоящее взросление есть акт революции, личной революции. Это означает освобождение от людей, которые хотят управлять вашей жизнью. Хотят ли они делать это открыто или скрытно, в каждом случае развитие человека до той степени, когда он становится самим собой, есть проблема освобождения, требующая смелости, труда и могущая нести страдания. Ядро проблемы заключается в том, дерзает ли индивид или капитулирует, и требуется выяснить, как он прячет свою капитуляцию. Вот что делает большинство людей: они прячут. Факт в том, что человек капитулировал и отказался разгадывать стоящую перед ним загадку. Люди позволяют управлять собой, но находят способы скрывать это от себя.

Проблема заключается в том, на чьей вы стороне. В этом деле не может быть нейтралитета; отсюда вытекает очень интересный вопрос о ценностных суждениях. Фрейд и многие другие сказали бы, что мнение о тех родителях – оценочное суждение. Ну а является ли оценочным суждением, если кому-то поставлен диагноз «рак»? Оценочное ли суждение сказать, что человек, вероятно, умрет от этой болезни, или что кто-то умрет от безумной диеты, которой он придерживается, или заболеет от нее? Все это – не оценочные суждения. Это – констатация фактов на основании причин и следствий, что так же верно в психических терминах, как и в терминах физических, за тем исключением, что в физических терминах вы можете это доказать. В психических терминах тоже можно все доказать под конец жизни человека. Однако люди, естественно, не желают этого знать.

Вопрос заключается в том, что может психоаналитик сделать, чтобы помочь процессу революции, освобождения человека? Какую активную помощь может он предложить? Как он может помочь осуществлению этого процесса? Я думаю, что сама по себе такая функция очень значима для любого образования и любой терапии. Я упоминаю образование, хотя это другая история. Обычно образование – социальный институт, определенно не предназначенный для того, чтобы вести людей к освобождению и независимости. Это не цель любого поддерживаемого обществом института; поэтому образование очень мало способствует развитию личности. С психоанализом ситуация несколько другая, потому что аналитик обладает свободой быть самостоятельным и относительно независимым.

Такова общая проблема, которую я упоминаю здесь только потому, что эта девушка (Кристиана) все еще находится в той точке, откуда она не видит другого мира, не видит ничего, кроме своего поражения. Что имеют в виду ее родители, выдвигая такое безумное условие? Этим я интересуюсь из чистого любопытства – как работают их умы? Как могут родители воспрепятствовать тому, чтобы Кристиана и Петер виделись и вступали в интимные отношения? Они наймут детектива? И как молодые люди станут выполнять условие? Какой была реакция Петера, когда он услышал об условии?

Докладчик. Петер был чрезвычайно несчастен. Он продолжал видеться с Кристианой еще около месяца, тайком приезжая во Франкфурт, а потом сдался. Он сказал: «Больше мы ничего не можем сделать».

Фромм.

Когда стало так неопровержимо ясно, насколько деструктивно поведение родителей, как прореагировала Кристиана на решение Петера бросить ее, чтобы не подвергнуть опасности карьеру? Ведь он мог найти работу где-то в другом месте, он просто не захотел отказаться от главного приза.

Докладчик. Когда Петер решил подчиниться решению отца Кристианы, она была сильно травмирована. Я спросил ее, что она понимает под травмой, и она сказала «огорчение»; я спросил, что значит «огорчение», и наконец выяснилось, что она сердита на Петера. Будь он более смелым, учитывая уже проявленные им способности, он мог бы предпринять что-то еще. Однако я предполагаю, что хотя она сердилась и была разочарована, но это не было ощущение, что с ней играли или с ней плохо обошлись. Она также чувствует себя заслуживающей порицания.

Фромм. Конечно, она сама вела себя неправильно, потому что успешной стратегией было бы сначала поговорить с отцом, который разумен и восприимчив к ее интересам, и склонить его на свою сторону, а потом сказать: «Знаешь, мне нужна твоя помощь с матерью». Отец мог бы не сделать этого, но в случае противостояния им обоим было очевидно, как они прореагируют. Так что Кристиана не сделала всего, что могла. Тут повторилось то же, что и с поступлением в магистратуру по литературе: Кристиана на самом деле не посмела сделать того, что хотела. Она прибегла к неэффективному способу, хотя достаточно умна, чтобы это понимать. Она хорошо знает своего отца. Конечно, это не укрепляет ее самоуважения.