Искусство видеть. Как понимать современное искусство

«Белый шарик, синий свет» обладал зафиксированностью фотографии, но такой, через которую можно перемещаться. Казалось, что галерея – опустевшая сцена и воздух на ней абсолютно неподвижен, как будто тяжесть и апатия затопили помещение, и шарик, налившись свинцом, больше не может сдвинуться с места. Нарисованная «нитка» указывала на то, что шарик взлетел настолько высоко, насколько это было возможно (и таким образом, как ни парадоксально, опустился на самое дно). Вместе с другими произведениями искусства элементы инсталляции Таттла – шарик, линия и синий свет – создали инверсию, поставили галерею с ног на голову, и она тревожно застыла. Это напомнило мне эпизод «Сумеречной зоны», в котором люди брошены среди остановившихся часов в неподвижном мире.

Ричард Таттл родился в городе Роуэй, Нью-Джерси, в 1941 году. Он изучал искусство, литературу и философию и в последние годы делит свое время между Нью-Мексико и Нью-Йорком. Его считают постминималистом, работает он с аналоговыми мультимедиа, используя обрывки веревки, проволоку, различные обломки и текстиль в скульптурах, ассамбляжах, коллажах, инсталляциях, рисунках, живописи или самодельных книгах, и часто вместе с другими материалами экспериментирует также со светом и тенью.

В 1975 году Хилтон Креймер, художественный критик The New York Times, написал следующее о первой выставке Таттла в Уитни: «Искусство Таттла представляет собой решительное опровержение знаменитого принципа Миса ван дер Роэ „меньше – значит больше“. Ведь в искусстве мистера Таттла „меньше“ несомненно значит „меньше“. Оно и в самом деле бессовестно и безнадежно „меньше“. Оно устанавливает новый стандарт ничтожности, глубоко погружается в ее пустоту. Хочется сказать, что с точки зрения искусства „меньше“ никогда не было меньше».

Разгромный отзыв Креймера оставил куратора судьбоносной выставки Маршу Такер без работы, но обеспечил Таттлу место на карте минимализма. И действительно, Таттл известен тем, что по максимуму использует минимум – найденные объекты и мусор, и что иногда он делает ничтожное еще ничтожнее. Но Таттл работает в рамках строгой эстетической традиции, которая восходит к ранним кубистам Браку и Пикассо, немецкому коллажисту Курту Швиттерсу; американцам Колдеру, который создавал скульптуры, напоминающие игрушки и функционирующие как игрушки, а также затейливые и убедительные портреты из проволоки, и Джозефу Корнеллу, автору волшебных, сказочных коробок-ассамбляжей, – все они превращали мусор во впечатляющие произведения искусства.

Таттл тоже заклинатель обыденности, всякой всячины, рутины, счастливого случая. Он работает, порой блестяще, с проволокой, мусором. Он – один из первопроходцев распространенной современной практики создания ассамбляжей, когда груды всякого хлама стаскивают в студию или галерею и собирают в огромные, расползающиеся во все стороны монстры-инсталляции из вещей, которые до этого, вероятнее всего, в основном были мусором. В своих лучших проявлениях, к примеру, у таких американских мастеров, как Корнелл и Джессика Стокхолдер, найденный объект обретает в ассамбляже удивительную, тотемную силу, превращаясь из мусора в золото.

Однако Таттл обычно двигается скорее в сторону вычитания, нежели прибавления. Преувеличению своих идей он предпочитает практически неуловимый шепот, сдержанность. Этот художник оказывается на высоте, когда сводит свои работы к нескольким избранным элементам. Таттл обращает наше внимание на чистоту и красоту прозаичного, ненужного, ничтожного и не принятого в расчет. Иногда, подобно реди-мейду Дюшана, произведение Таттла значит чуть больше, чем простое указание на прелесть небольшого истрепанного узорного обрывка обоев или ткани. Но творения Таттла подкрепляют друг друга и поэтому лучшего эффекта достигают сообща: наблюдая их скопление, можно получить более широкое представление о философии автора.

В своих лучших проявлениях Таттл – игривый алхимик, небрежный поэт коллажных хайку, художник, чей подход «меньше – значит больше» доводит «меньше» до абсолютного предела, но также полностью фокусирует внимание зрителя на великолепии и монументальности мелочей. У Таттла, чья беззаботность является его эстетическим оплотом, «меньше» не всегда значит «больше»; но его особое «меньше», привлекающее к себе необходимое количество внимания, уверенно переходит в то пространство, где «меньше» становится чем-то совсем иным, чем просто «меньше».

Именно там, в мире «меньшего», Таттл – властелин, глашатай незначительных происшествий и приятных мелочей, их освободитель. Произведения Таттла, если дать им шанс, заставляют нас сузить внимание до микроскопической шкалы, замедлиться до передвижения ползком, вобрать в себя минималистичнейшие кусочки и взаимодействия и принять во внимание мельчайшие нюансы их ритмов, движений, узоров, поверхностей, текстур, все характеристики их лилипутского бытия. Среди прочих художников только Колдеру удалось так действенно обратить мое внимание на игру теней на скульптурах.