Петух зарю высекает,Звеня кресалом каленым,когда Соледад Монтойяспускается вниз по склонам.Желтая медь ее телапахнет конем и туманом.Груди, черней наковален,стонут напевом чеканным.— Кого, Соледад, зовешь тыи что тебе ночью надо?— Зову я кого зовется, —не ты мне вернешь утрату.Искала я то, что ищут, —себя и свою отраду.— О Соледад, моя мука!Ждет море коней строптивых,и кто удила закусит —погибнет в его обрывах.— Не вспоминай о море!Словно могила пустая,стынут масличные земли,черной тоской порастая.— О Соледад, моя мука!Что за тоска в этом пенье!Плачешь ты соком лимона,терпким от губ и терпенья.— Что за тоска!.. Как шальнаябегу и бьюсь я о стены,и плещут по полу косы,змеясь от кухни к постели.Тоска!.. Смолы я чернееи черной тьмою одета.О юбки мои кружевные!О бедра мои — страстоцветы!— Омойся росой зарянок,малиновою водою,и бедное свое сердцесмири, Соледад Монтойя…Взлетают певчие рекина крыльях неба и веток.Рожденный день коронованмедовым тыквенным цветом.Тоска цыганского сердца,усни, сиротство изведав.Тоска заглохших истокови позабытых рассветов…
САН-МИГЕЛЬ
ГРАНАДА
{135}Склоны, и склоны, и склоны —и на горах полусонныхмулы и тени от мулов,грузные, словно подсолнух.В вечных потемках ущелийвзгляд их теряется грустно.Хрустом соленых рассветовльются воздушные русла.У белогривого небартутные очи померкли,дав холодеющей тениуспокоение смерти.В холод закутались реки,чтобы никто их не тронул.Дикие голые реки,склоны, и склоны, и склоны…Вверху на башне стариннойв узорах дикого хмелягирляндой свеч опоясанвысокий стан Сан-Мигеля.В окне своей голубятнипо знаку ночи совинойручной архангел рядитсяв пернатый гнев соловьиный.Дыша цветочным настоем,в тоске по свежим полянамэфеб трехтысячной ночипоет в ковчеге стеклянном.Танцует ночное морепоэму балконов лунных.Сменила тростник на шепотлуна в золотых лагунах.Девчонки, грызя орехи,идут по камням нагретым.Во мраке крупы купальщицподобны медным планетам.Гуляет знать городская,и дамы с грустною миной,смуглея, бредят ночамисвоей поры соловьиной.И в час полуночной мессы,слепой, лимонный и хилый,мужчин и женщин с амвонакорит епископ Манилы.Один Сан-Мигель на башнепокоится среди мрака,унизанный зеркаламии знаками зодиака, —владыка нечетных чисели горних миров небесныхв берберском очарованьезаклятий и арабесок.