Испытание на прочность

Уже на следующий день после возобновления врагом бомбардировки Корабельной стороны вопрос о судьбе города вновь встал на военном совете. Теперь уже никто из сомневающихся прежде не помышлял об оставлении Южной стороны города. После того как штурм был успешно отбит все как один члены военного совета настойчиво просили Горчакова оказать помощь Севастополю и нанести удар в тыл вражеских войск.

Командующий Крымской армией и сам прекрасно понимал, что без большого полевого сражения помочь осажденной крепости невозможно. О необходимости наступления говорил Ардатов, этого же требовали находящиеся на излечении в Бахчисарае Нахимов и Тотлебен, на этом в своих письмах настаивал сам государь император. Одним словом, все были за наступление. Но какими же методами следует воплощать благие намерения в жизнь? Горчаков предлагал наступать на французские позиции на Федюхиных высотах, Ардатов стоял за наступление на англичан со стороны Инкермана. Но даже не это было главным камнем преткновения.

Князь Горчаков крепко держался за прежний метод руководства войсками, искренне веря, что достаточно только разработать толковый план сражения и, скрепив его подписью, спустить в войска для исполнения задуманного. Так действовал светлейший князь Меншиков, так был готов действовать нынешний главнокомандующий Крымской армией. Однако граф Ардатов был категорически против старых методов.

Нет, конечно, Михаил Павлович не имел ничего против хорошо составленного плана, но его абсолютно не устраивал принцип «подписано и с плеч долой», исповедуемый высоким армейским начальством. Севастопольские реалии показали, что с подобным подходом к исполнению было невозможно победить таких сильных противников, как англичане и французы.

Одним из залогов успеха граф считал подготовку солдат к условиям будущего боя. Исповедуя суворовские методы, Ардатов настаивал, чтобы пехотинцы заблаговременно учились действовать среди крутых склонов Крымских гор, а не посреди чистого поля.

Скрепя сердце Горчаков все же согласился с подобным предложением графа, однако тот собирался шагнуть еще дальше. Для уменьшения человеческих потерь от штуцерного огня противника Ардатов настойчиво требовал ввести новый вид построения штурмовых колонн. Так, Михаил Павлович предлагал отказаться от хрестоматийной атаки врага плотным строем пехоты, заменив его рассыпными цепями егерей.

Впервые столь эффективный метод борьбы с боевыми колоннами врага был опробован в боевых условиях во время войны за независимость Северо-Американских Соединенных Штатов. Тогда американские повстанцы впервые применили рассыпной строй против сомкнутой колонны британских войск и одержали победу над противником, значительно уступая ему в численности. И ведь этот способ даже успешно использовали русские егеря в Отечественной войне 1812 года.

Князь Горчаков горячо протестовал против ломки устоявшихся традиций пехоты, но он был бессилен перед царским указом, содержащим три слова: «Я так желаю». Хитрец-граф, предвидя сопротивление Горчакова в этом вопросе, заранее вытребовал его из Петербурга.

Едва командующий Крымской армией ознакомился с императорским рескриптом, как тут же сменил громогласный рык на насупленное молчание. Около двух минут длилась пауза, после чего между генералами начался торг.

Горчаков ожидал, что Михаил Павлович будет требовать в свое подчинение чуть ли не половину его армии, но тот повел себя как истинный дипломат и ограничился распространением своих реформ лишь на три полка. Желая полностью отрезать князю пути отступления, граф публично поблагодарил его за понимание и поддержку в столь важном государственном вопросе, глубокую суть которого дано постичь не каждому. Подобный реверанс со стороны Ардатова вполне устроил Михаила Дмитриевича. И, к огромному огорчению армейских сплетников, между двумя Михаилами возникло хрупкое подобие мира.

Едва успел Ардатов получить в прямое подчинение оговоренные полки, как уже на следующий день начались учения по заранее подготовленному графом плану. День за днем под постоянным присмотром нового командира солдаты полков ходили на учебный штурм горных склонов столь непривычным для себя разомкнутым строем.

Напрягая силы и обливаясь потом, одолевая крутые склоны балок, оврагов и горок, они негромко поминали недобрым словом «немецкого черта Клаузевица, который затуманил мозги такому хорошему человеку, как Ардатов». А хорошим человеком у солдат он прослыл быстро: сразу же запретил в полках телесные наказания нижних чинов, строго следил за солдатским питанием и выплатой им денежного довольствия. Зная, что Ардатов непременно будет пробовать солдатскую пищу, интенданты усердно проверяли, что кладется в походные котлы.

Много хлопот своими новшествами доставил Ардатов и полковым офицерам. Некоторые из них пытались скрыто саботировать его начинания, но испытали на себе твердость характера Михаила Павловича. Независимо от их чинов и былых заслуг господ саботажников быстро удалили из полков, заменив теми, кто, по мнению Ардатова, больше подходил для осуществления его планов.