Испытание на прочность

Своим упрямством и неспособностью вовремя изменить привычные методы Кордингтон перещеголял Камерона. После того как был дан залп с расстояния в сто шагов, генерал приказал не останавливаться и открыть огонь по врагу с отметки в шестьдесят шагов. Подобный прием был удачно использован британцами в первом сражении при Инкермане. В тот раз залпом с шестидесяти шагов солдаты Кордингтона обратили в бегство солдат Одесского полка из отряда Соймонова в бою у Килен-балки.

Поддерживая стройность рядов, англичане упорно шли вперед, словно не обращая внимания на убийственный огонь бородинцев, перешагивая через тела своих павших товарищей. Неизвестно, что было бы, достигни они отметки в шестьдесят шагов, но в стрелковую дуэль вмешались артиллеристы капитана Протасова. Преодолев все невзгоды и препятствия на своем пути, канониры все-таки доставили к месту боя орудия и открыли по врагу запоздалый огонь.

Залпы русской картечи доделали то, что начали своим огнем пехотинцы. В мгновение ока английские колонны потеряли свою стройность и распались на разрозненные отряды. Погибло очень много офицеров, пали генерал-майоры Морсет и Гольди. Погиб личный адъютант командующего, капитан Бредфорд, прикрывший собой генерала Кордингтона. Йоркширцы понесли серьезные потери, но их дух еще не был сломлен окончательно. Пройдя испытание свинцом и железом, они остановились и, не дойдя до указанной генералом отметки, самовольно открыли огонь.

Слабый сентябрьский ветерок еще не успел полностью развеять клубы порохового дыма над шеренгами англичан, как за спиной бородинцев раздалось громкое разноголосое «ура!». Это подошли две роты егерей, брошенных Ардатовым в бой сразу после сигнала поручика Томича о приближении к отряду Штольца вражеских колонн.

Ох, как хотелось в тот момент полковнику Штольцу пойти во главе атакующих егерей, чтобы растоптать англичан и гнать их до самого берега моря! Сердце яростно колотилось у него в груди, но опыт и ум усмиряли безрассудные порывы русской души, разумно подсказывая ей, что это не последняя за день атака неприятеля, а сейчас место командира позади стрелковых цепей.

Единственное, что мог сделать Штольц, так это, позабыв о ране, выхватить шпагу и, энергично потрясая клинком, громко кричать бегущим в атаку егерям:

– Вперед! Вперед, братцы!

Англичане не успели дать новый залп. Возможно, они испугались бегущих на них людей. Или просто никто не отдал стрелкам нужную команду. Так или иначе, егеря благополучно добежали до передних рядов врага и с ходу врезались в них. Завязалась яростная схватка между двумя, казалось, равными по силе противниками. Однако быстро выяснилось, что, выдержав испытание русским свинцом и картечью, англичане совершенно не могут противостоять русской стали.

Оказавшись лицом к лицу с противником, они не были готовы умереть в этот день во славу королевы и Британии с такой же легкостью, с какой бросались в бой русские солдаты за свое Отечество. Прошло совсем немного времени, и воины Кордингтона обратились в бегство. Камберлендцы и йоркширцы бросились бежать так же, как до них бежали шотландцы.

У Штольца был большой соблазн на плечах бегущего врага ворваться в английский лагерь. Момент был самым благоприятным, и казалось большой глупостью не воспользоваться им, но судьба готовила полковнику иной жребий. Со склонов Сапун-горы на бородинцев двигалась колонна солдат под знаменами Второй империи. Их послал генерал Пелисье, получив известие о нападении русских на Федюхины высоты.

По иронии судьбы вышло так, что в ставку командующего союзными войсками благополучно добрались только гонцы от Ла-Мармора и генерала Гербильона. Гонец же от англичан, отправленный Бентинком, погиб от шальной пули сразу после своего отбытия. Поэтому Пелисье не знал истинного положения дел.

Не веря в намерения русских атаковать позиции «Антанты» со стороны Черной речки, он послал на помощь Гербильону лишь вторую бригаду зуавских стрелков. Этого, по мнению Пелисье, было вполне достаточно для отражения русского наступления на Федюхины высоты. Что же касается сардинцев, то в помощь им была отправлена дивизия Фоше, так как «африканец» крайне низко оценивал боеспособность турецкого корпуса Али-паши, прикрывавшего Балаклаву.

Солнце уже стояло в зените, когда спешившие на помощь Гербильону зуавы вышли на батальоны Штольца. То, что уже успели сделать сегодня бородинцы, было настоящим подвигом. Грозный враг, от которого русские полки раньше постоянно терпели поражение, был жестоко разбит, и поле боя было покрыто телами его солдат.

Многочисленные потери в двух жарких схватках понес Бородинский полк, и пора было его заменить и отвести в тыл. Но, как это часто бывает на войне, замены им не было. Единственное, что мог сделать Ардатов, это прислать свой последний стратегический резерв: триста пятьдесят солдат Екатеринославского полка, вооруженных прусскими винтовками. А также известие о производстве полковника Штольца в генерал-майоры. Подобная новость означала только одно: Штольц должен был погибнуть, но не пропустить врага.