Испытание на прочность

– Передайте приказ. Липранди атаковать остальные высоты, Реаду – закрепиться на занятых позициях и послать подкрепление Штольцу. И заодно узнайте, как там дела у Попова? – приказал граф офицеру связи. Вскоре пришли не очень радостные вести.

– Липранди подтвердил получение приказа, ваше превосходительство, – доложил офицер. – Реад же никак не реагирует на сигнал. Видимо, погиб офицер связи или некому принять команду. Что касается Попова, то Томич передает только одно: идут жаркие бои.

– Ах ты, черт! – огорченно воскликнул Ардатов. – Видно, неважны дела у Реада!

Граф на минуту задумался, а затем, приняв решение, решительно произнес:

– Я к Реаду. За меня остается генерал-лейтенант Бутурлин. Прошу поддерживать постоянную связь с Липранди и послать гонца к Попову. Последнее донесение от него было больше часа назад. Да, дайте ракетами сигнал на позиции у Мекензиевых высот, пусть генерал-адъютант Коцебу начинает представление.

Говоря, что у Попова идут жаркие бои, поручик Томич ни на йоту не преувеличил. К моменту падения центральной позиции союзников на Федюхиных высотах генерал-майор Попов отражал уже третью атаку за день. Первыми после взятия Гасфорта его отряд атаковали турки под командованием Али-паши, прикрывавшие Балаклаву. Явно надеясь реализовать свое численное превосходство, они смело двинулись на русские построения, повинуясь приказу британского генерала Морриса. Верный сын Альбиона считал разумным пожертвовать жизнями диких азиатов ради сохранения своих жизней.

Попав сначала под скорострельные прусские винтовки, затем под хорошо поставленный артиллерийский огонь и дружные залпы, турки продержались несколько дольше, чем изначально предполагал Попов. Турецкая стойкость в сочетании с яростью их офицеров, да еще стеки британских инструкторов, – все это вместе сотворило маленькое чудо, время действия которого, однако, было ограничено. Не выдержав губительного огня и потеряв около тысячи человек убитыми и ранеными, турки спешно ретировались, несмотря на гнев своих союзников.

После этого в бой двинулась британская кавалерия Скарлетта вместе с подтянувшимися батальонами генерала Лемурье. В отличие от турок, французы были большей частью вооружены штуцерами, что давало хорошие шансы в противостоянии с русскими соединениями, однако опять та маленькая иголочка, сделанная из золингеновской стали, полностью перечеркнула все расчеты союзников. Французы не выдержали огневой дуэли со стрелками Смоленского полка и вынуждены были позорно отступить вслед за турками.

Британская кавалерия явно не ожидала подобного исхода боя. Всадники Скарлетта смело атаковали каре полковника Золотаренко, у которого не было пушек, благодаря чему кавалеристы и смогли достичь пехотных рядов. Английские всадники яростно теснили ряды пехотинцев, намереваясь прорвать их строй. Однако неустрашимость русских солдат и твердость их штыков оказались непреодолимым препятствием на пути английских кавалеристов.

К тому же пушкари соседнего каре помогли своим боевым товарищам. Быстро оценив положение соседей, они незамедлительно развернули свои орудия и принялись громить противника. Несколько залпов картечи нанесли такой урон британцам, что они предпочли отступить ради сохранения своих жизней.

Самой трудной была третья атака. Против русских выступили сардинцы и дивизия Фоше, присланная Пелисье для защиты Балаклавы. Генерал Моррис был убежден, что на этот раз они разгромят неприятеля, но у госпожи судьбы сегодня был другой фаворит, и она щедрой рукой высыпала горестные сюрпризы на голову неудачника.

Первый из них Моррис получил от итальянцев, которые, не выдержав непрерывного огня русских винтовок, сломали свой строй и стремительно бросились наутек, чем полностью смазали всю картину боя. Своим бегством солдаты Ла-Мармора не только открыли левый фланг французов. Их паника очень сильно повлияла на настроение солдат императора, продолживших свое наступление. Неизвестно, с какого расстояния генерал Лемурье дал приказ своим солдатам открыть огонь по врагу, но они не смогли выполнить его. Цепь стрелков, вооруженных скорострельными винтовками, ведя непрерывный огонь, наводила панический страх на пехотинцев врага. После каждого залпа смоленцев на землю падало огромное количество солдат.

Последнюю точку в отчаянном противостоянии человека и железа сыграли пушки, которые выкатили вперед русские канониры. Рискуя быть убитыми, они дали залп картечи по истерзанным французам, и тогда-то солдаты императора не посчитали зазорным показать врагу свои спины.

Только тогда, отбив эту последнюю атаку, Попов решил отправить радостную весть графу Ардатову, ибо не хотел обнадеживать своего командира преждевременной вестью об удачно выдержанном испытании.

Но к этому времени Михаилу Павловичу самому предстояло держать экзамен у грозного экзаменатора. Когда он прибыл на Федюхины высоты и узнал о гибели Реада, то приказал генерал-майору Еланину укрепиться на позиции, а сам, взяв батальон Каргопольского полка, устремился на помощь Штольцу.