Испытание на прочность

Поручик Томич вовремя заметил начало сражения между колонной Реада и тылами французов, о чем незамедлительно просигналил Ардатову, вывесив на стропах шара желто-белый флаг.

– Ваше превосходительство, генерал Реад вступил в сражение с французами! – бойко доложил Ардатову специальный офицер связи.

Граф немедленно приложил к глазу подзорную трубу и убедился в правдивости слов докладчика.

– Подтвердите получение сигнала и передайте приказ генералу Липранди об атаке центральной позиции неприятеля, – распорядился Ардатов, и офицер направился к стопке сигнальных флагов, с помощью которых он общался с Томичем.

Перед тем как отправиться в дело, поручик в течение нескольких дней проходил специальную подготовку, после чего сдавал графу экзамен по правильности прочтения сигналов с воздуха.

Томич очень ответственно подошел к порученному ему делу. Сражение длилось уже несколько часов, а он не допустил ни одной ошибки при передаче сигналов. Вот и теперь, четко прочитав приказ командующего, он незамедлительно вывесил на шаре черно-красный флаг, означавший, что приказано атаковать Федюхины высоты. Прошло некоторое время, и Липранди просигналил наблюдателю, что приказ получен, о чем поручик немедленно известил Ардатова.

Готовясь к сражению, Михаил Павлович очень надеялся, что Реад сможет самостоятельно захватить французские позиции, и необходимость лобового удара отпадет сама собой. Однако сложилось так, что Ардатову все же пришлось бросить солдат на Федюхины высоты. Две белые ракеты высоко взмыли в синее небо и разом пробудили стоящие у Трактирного моста русские части. Первым в бой предстояло идти батальонам Волынского полка во главе с полковником Третьяковым, постигшим премудрости новой тактики графа Ардатова.

Развернувшись в цепи, пехотинцы бросились на штурм вражеских позиций, которые немедленно окутались пороховым дымом. Залпы французских штуцеров уверенно выбивали первые ряды атакующих волынцев. Выстрелы картечи разрывали живые солдатские цепи в клочья, а чугунные ядра безжалостно калечили людей.

Потери русских пехотинцев были значительными, но они были бы еще больше, если бы атака велась плотным строем. Теперь на поле битвы, в этом свистящем и грохочущем аду, солдаты стали лучше понимать все преимущество новой тактики, видя, что пули и ядра не задевают их, а смерть проносится мимо.

Меньше половины волынцев первой цепи добралось до отметки в сто шагов, откуда они смогли дать по врагу свой первый залп. Еще меньше человек добралось до первой вражеской траншеи, и уж совсем единицы уцелели в яростной рукопашной схватке с врагом. Однако своими смертями они спасли всех остальных, кто упорно следовал за ними.

Лобовая атака на Федюхины высоты была начата в самый нужный момент для истекающей кровью колонны Реада. Застигнутый ею врасплох, Гербильон не смог быстро и правильно оценить изменившуюся ситуацию и потерял нить управления боем. Француз принялся лихорадочно тасовать пушки и пехотинцев, перебрасывал их с одного места на другое, а затем возвращал обратно.

Будь натиск противника не столь яростным или атака началась бы только с одного направления, Гербильон без сомнения смог бы отстоять свои позиции, однако жизнь не терпит сослагательного наклонения. Непрерывно атакуя французов с фронта и тыла, русская армия крепко сжимала свои клещи, желая раздавить французский орех.

В рукопашной схватке за первую траншею погиб полковник Третьяков. Ведя своих богатырей в решительную атаку на тыловые позиции противника, получил смертельное ранение генерал Реад. Многие русские офицеры пали смертью храбрых или получили тяжелые ранения в сражении за Федюхины высоты, но не отступили перед лицом смертельной опасности.

Вовремя введенные в сражение Ардатовым резервы сыграли во взятии центральной высоты решающую роль. Появившись на поле боя в нужный момент, они поддержали шеренги передовых наступающих, заметно поредевших от вражеского огня. С громкими криками «ура» и штыками наперевес русские все-таки приблизились к французам и вступили с ними в бой.

Рукопашная схватка была яростной и беспощадной. Никто не хотел уступать противнику в этом бою. Каждая из сторон была достойна победы, однако фортуна улыбнулась русским. Верх одержали свежие силы, и, сломив отчаянное сопротивление врага, русские солдаты погнали отступающего противника к своим товарищам из колонны Липранди, засевшим в отбитой у врага траншее.

Ненависть русских к неприятелю была столь велика, что они кололи, рубили и секли всех, кто только оказывался у них на пути. Исключение порой даже не делалось и для тех, кто бросал оружие и поднимал руки вверх.

Исчезновение французских знамен на высотах и подача сигнала от Томича произошли одновременно и вызвали огромный вздох облегчения у свиты Ардатова. Узнав о победе, Михаил Павлович снял фуражку и истово перекрестился, поблагодарив Господа Бога за помощь в сражении с супостатом. Все наперебой бросились поздравлять графа с викторией, но тот протестующе взмахнул рукой. Было мало одержать одну победу, надо было выиграть все сражение.