Испытание на прочность

В записке, переданной через связного, Михаил Павлович просил Штольца продержаться еще около часа, а лучше два, пока главные силы не разгромят врага на Федюхиных высотах. Владимир Христофорович, отлично понимая, что решается судьба всего этого сражения, передал Ардатову лаконичный ответ: «Живыми с плато я и мои солдаты не уйдем».

Многие политические деятели Парижа и Лондона, сидя в просторных кабинетах, имели теории, согласно которым русские по своей природе были не способны овладеть искусством войны, подобно просвещенным европейцам.

Это очень красиво смотрелось на бумаге, однако в жизни блистательные теории не всегда подтверждались. Лишним доказательством того послужили действия генерала Бланше, командовавшего бригадой зуавов. Он не сделал никаких выводов из разгрома британцев и, подобно своим предшественникам, лихо «наступил на русские грабли». Единственное, что могло бы объяснить фатальную ошибку просвещенного француза – он не видел картины предыдущих боев.

Заметив войска противника, Бланше действовал по тому же шаблону, что и Бентинк, Камерон и Кордингтон. Короткий властный приказ, – и вот под угрожающий грохот боевых барабанов и флейт плотные колонны французов двинулись на противника, расположившегося перед ними причудливым строем.

С тревогой наблюдая за приближающимся противником, генерал-майор Штольц твердым шагом обходил поредевшие шеренги своих солдат. Усталые, измотанные непрерывными схватками с врагом, они пытались шутить под взглядом своего раненого командира.

– Ну что, ребята, покажем французам второе Бородино? – спрашивал Штольц солдат, и те неизменно отвечали, что обязательно покажут.

– Нам все едино, какого Наполеона бить, ваше превосходительство! Хоть первого, хоть второго, хоть третьего. Всех перестреляем во имя Отца, и Сына, и святого Духа, – зубоскалили солдаты. – Лишь бы патронов хватило.

Одержав несколько побед с новыми прусскими винтовками, солдаты свято верили в свое превосходство над врагом и были готовы сражаться хоть со всем светом.

И вновь, в который уже раз за этот день, русские цепи открыли губительный огонь по наступающему на них противнику. Каждый выстрел бородинцев находил свою цель в плотном строю врага. Стрелки планомерно выкашивали один ряд за другим.

Выставив вперед штыки, четко отбивая заданный барабанами походный шаг, воины императора упорно продвигались к цели, не смея остановиться. Напрасно многие офицеры, догадавшиеся о причине поражения англичан, ожидали от своего генерала таких приказов, которые помогут в корне изменить исход боя. Так же, как и его высокообразованные предшественники, Бланше не видел никакого иного варианта поведения, кроме классической лобовой атаки. Блестящий выпускник парижской академии, он не мог отойти от тех стандартов мышления, которые были вложены в его голову. Так что, твердо сжав свои мощные челюсти, генерал упрямо гнал солдат вперед.

Повергаемые на землю французы разнообразили цветовую палитру безжизненных тел, устилавших крымскую землю. Не смея ослушаться приказа генерала, они страстно молили Бога, чтобы ужасные ружья русских наконец-то замолкли, но Господь был глух к их молитвам. Приноровившись к прусским винтовкам, бородинцы привычно передергивали затворы, вгоняли бумажные патроны и, выбрав из вражеского строя новую цель, стреляли, стреляли и стреляли.

Сознательно урезая помощь батальонам Штольца, Ардатов стремился создать генералу Реаду все условия для скорейшего взятия Федюхиных высот. Его солдаты не имели прусских винтовок, поэтому им предстояло идти в наступление на вражеские позиции плотными колоннами.

Еще только готовясь идти на Севастополь, Пелисье собирал в свои штурмовые отряды всех толковых генералов, но Жерома Гербильона нельзя было назвать «второсортным» полководцем. Не блистая талантом стратега, он относился к числу так называемых середнячков, которые составляют основу любой армии.

Едва только русские напали на Трактирный мост, как Гербильон немедленно отправил гонца в ставку главнокомандующего за подкреплением и приготовился к отражению возможной атаки врага.

Когда стало ясно, что англичане разбиты, а русские могут ударить в тыл его позиций, генерал поспешил выдвинуть против них все имеющиеся у него резервы и несколько пушек. Появление русских колонн, идущих на штурм французских позиций со стороны Инкермана, не стало для Гербильона большой неожиданностью.

Склоны Федюхиных высот, обращенные к Севастополю, были пологими, в отличие от тех, что были обращены в сторону Черной речки. Однако это отнюдь не означало, что движение по ним было приятной прогулкой для колонны Реада. Французы, занимавшие высоты, были лучшими солдатами Европы, а с поддержкой своей артиллерии смогли бы нанести огромный урон любому противнику штуцерными пулями и картечью, сами находясь вне зоны ответного огня.

Так было и на этот раз. Едва только колонна Реада приблизилась к французам, они обрушили на противника шквал убийственного огня. Теперь русские щедро платили своей кровью за каждый шаг вперед.