Испытание на прочность

Его появление на плато совпало с отражением атаки Бланше. Французские колонны, основательно поредевшие от сильного огня, не дошли до оборонявшихся цепей двадцати шагов, когда по приказу Штольца русские сами перешли в контрнаступление. Их атака была настолько сильна и неожиданна, что противник дрогнул и стал отступать по всему фронту.

Когда Ардатов прибыл на поле боя, русские пехотинцы, преследуя бегущего врага, ворвались в британский лагерь и полностью захватили его. Вне себя от радости Михаил Павлович хотел поздравить Штольца с победой, но оказалось, что поздравлять было некого. Ведя своих солдат в контратаку, генерал погиб в рукопашной схватке. Судьба зло посмеялась над графом. Он рассчитывал, что когда-то Штольц заменит его в случае ранения или смерти, а теперь ему самому приходилось заменять командира бородинцев.

Чтобы удержать слезы, готовые предательски выкатиться из глаз, Ардатов гневно вскинул голову и каменным голосом приказал стоящему рядом с ним адъютанту:

– Возьмите тело генерал-майора Штольца и отнесите его в безопасное место, – граф энергично взмахнул рукой в сторону Инкермана, а затем добавил: – И передайте там, что сейчас моя ставка здесь. Сражение выиграно, но до полной победы еще далеко.

Предчувствие не обмануло Ардатова: не прошло и полутора часов, как со стороны Сапун-горы появились новые колонны врага. На этот раз их вел сам генерал Пелисье, для которого этот сентябрьский день стал одним из самых черных дней всей его карьеры.

Когда пришли первые донесения от англичан, Пелисье принял действие противника за отвлекающий маневр, направленный на срыв нового штурма Севастополя. Последующее нападение русских на Федюхины высоты только подтвердило это предположение, и потому «африканца» не удивило это известие. Отправленных им подкреплений, по его расчетам, с лихвой хватило бы не только отбить атаки русских, но и вообще отбросить их за Черную речку.

Время шло, но вместо победных реляций от Фоше и Гербильона гонцы доносили о горестных неудачах: Гасфорт пал, русские по-прежнему угрожают Балаклаве, а Федюхины высоты временно отрезаны от основных сил. Встревоженный этими известиями, генерал Пелисье собрался двинуть против русских дивизию Ингленда, но в это время по ту сторону Килен-балки загрохотала артиллерия противника, и англичане не сдвинулись с места.

Прошло около полутора часов, прежде чем стало ясно, что это был только отвлекающий маневр. К этому времени обстановка в тылу союзных войск резко ухудшилось. Англичане засели в свои редуты и требовали немедленной помощи для отражения удара русских по Балаклаве. Без этой помощи они не удержат свою опорную базу. Наблюдатели с Сапун-горы докладывали, что французские знамена исчезли со всех трех Федюхиных гор.

Взбешенный этими известиями, генерал Пелисье решил лично направиться к высотам вместе с дивизией Бретона и тремя батальонами императорских гренадеров. Это были самые лучшие соединения во французской армии, именно с их помощью «африканец» собирался взять севастопольские бастионы. И вот теперь из-за нерасторопности и нерадивости своих подчиненных приходилось жертвовать этим сильным козырем ради спасения тылов.

– Я лично покажу, как надо воевать! – гневно воскликнул главнокомандующий в ответ на жалкий лепет неудачников об убийственном огне противника, вынудившем их бежать с поля боя.

Когда Пелисье подвел дивизии к Сапун-горе, то наблюдатели доложили генералу, что противник больше не наступает, а активно окапывается в захваченном лагере британцев.

Прильнув к окуляру подзорной трубы, Пелисье разглядел, что русские успели не только создать несколько земляных укреплений, но даже подвести к лагерю пушки. Это зрелище несколько успокоило Жан-Жака. Противник явно не собирался нападать на тылы союзников и ограничился захватом позиций на Федюхиных высотах. Но это угрожало планам на новый штурм Севастополя. Поэтому генерал решил выбить русских с Инкерманского плато, не дать им закрепиться на захваченных позициях.

Первыми пошли в наступление батальоны Бретона, каждый из которых имел именные флейты и барабаны, пожалованные Бонапартом за былые заслуги. Под звуки этих музыкальных инструментов, прославляя своего императора, французы уверенным шагом шли на врага. Сам Пелисье, глядя на их грозные и величественные ряды, полные мощи и достоинства, невольно залюбовался открывшимся его взгляду зрелищем.

– Ничто в мире не может остановить таких молодцов, – уверенно бросил «африканец» своей свите, но тут, словно в ответ на его слова, затрещали русские винтовки.

Не веря своим глазам, Пелисье вскинул подзорную трубу и увидел, как упали солдаты передовых шеренг, тогда как до врага было почти пятьсот шагов.

– Дьявол! – выругался француз и яростно погрозил кулаком противнику, сумевшему нанести удар по его солдатам со столь большого расстояния.

И вновь, словно услышав его слова, русские немедленно преподнесли ему новый сюрприз. Их ряды вновь окутались дымкой от выстрелов, а затем еще и еще.