Испытание на прочность

Распрощавшись с Мордретом и выслушав доклад своего секретаря о выполнении ранее полученных приказов и распоряжений, лорд Пальмерстон уже был готов отправиться на прием к королеве, как неожиданно в его кабинете возник военный адъютант премьер-министра Чарльз Бишоп. В его задачу входило информирование лорда обо всех военных новостях, и по напряженному лицу и плотно сжатым тонким губам адъютанта премьер понял, что тот принес недобрые вести.

– Что случилось, Чарльз, русские разбили нас в Крыму или уничтожили нашу эскадру на Балтике? – нахмурившись, спросил британский премьер.

– Нет, сэр. В Крыму и на Балтике все спокойно, но вот положение в Азии оставляет желать лучшего. Согласно поступившим сообщениям из Дели, русский генерал Перовский вторгся в Ферганскую долину, сердце Кокандского ханства. При такой скорости продвижения генерал Коллингвуд не исключает возможности появления русских частей на границе с Кашмиром до конца года.

От этих новостей лицо лорда Пальмерстона потемнело от злости.

Сбывалось самое кошмарное опасение британцев: русский медведь оказался на пороге Индии.

– Черт возьми, Чарльз! Как это могло случиться, ведь еще на прошлой неделе меня уверяли, что кокандцы обязательно остановят генерала Перовского благодаря своему численному превосходству, тайно проданным им ружьям, а также пушкам, отлитым под руководством наших специалистов. Я ничего не путаю?!

– Никак нет, сэр, все верно. Скорее всего, азиаты оказались плохими вояками, наподобие турок, которые и шагу не могут ступить без совета наших офицеров.

– Скорее все вы правы, Чарльз. Телеграфируйте Коллингвуду, чтобы попытался устранить русскую угрозу руками афганцев. Пусть хоть этим эмир Кабула отработает наше покровительство.

Произнеся эти слова, Пальмерстон собирался покинуть кабинет, но Бишоп остановил его:

– Прошу прощения, сэр, но боюсь, что афганцы не смогут быть полезными генералу Коллингвуду. Как я вам докладывал четыре недели назад, они заняты отражением нападения персов на Герат.

– Неужели эти азиаты разучились воевать? Помнится, раньше они оказывали нам очень стойкое сопротивление! – гневно фыркнул лорд.

– Боюсь, сэр, положение под Гератом сильно изменилось за прошедшие недели. Согласно последним сведениям, обстановка там довольно серьезная, и эмир сам вынужден просить генерала Коллингвуда об оказании военной помощи для отражения персов. Как утверждают афганцы, персидскими войсками руководят русские офицеры.

Пальмерстон обжег адъютанта негодующим взглядом, но тот мужественно выдержал это испытание. Гневно пожевав свои тонкие губы, британский премьер изрек:

– Наши враги слишком далеко зашли, Бишоп. Быстро разыщите военного министра и первого лорда адмиралтейства. Я жду их у себя после приема у королевы. Пусть поторопятся. И передайте, что я хочу услышать их советы, как исправить положение, а не испуганное кудахтанье, как это было в прошлый раз.

За положением под Севастополем пристально наблюдали не только из туманного Лондона, но и из дворца Тюильри. Луи Наполеону как воздух был нужен положительный результат в столь затянувшейся кампании на востоке. Французы все еще любили своего императора, видя в нем твердую руку, которая не позволит банкирам и чиновникам растащить государство по своим бездонным карманам. На этом коньке он пришел к власти, но чтобы удержать ее в своих руках, нужны были победы, пусть даже не столь блистательные, как они были у его великого дяди, но все же победы, которые так любит простой народ и за которые он может простить все что угодно. Император уже неоднократно требовал от Пелисье полного захвата Крыма и разгрома русской армии, стоящей в Бахчисарае, но каждый раз «африканцу» удавалось находить веские причины для того, чтобы не исполнять требования императора.

«Зачем нам атаковать хорошо укрепленные русские позиции и терять солдат, когда к этому можно вынудить Горчакова, постоянно угрожая новым штурмом южной части Севастополя. Пусть русские, спасая Севастополь, штурмуют наши позиции и ослабляют свои и без того скромные силы. Они не делают это сегодня, но завтра общая обстановка заставит их напасть на нас, и мы к этому готовы, – писал Пелисье императору, всякий раз когда тот пытался навязать командующему свою тактику. – Прикажите, и я поведу своих зуавов на Бахчисарай, но только потом мне понадобятся тысячи новых солдат, поскольку русские совершенно не собираются бежать от звуков наших выстрелов».

Император яростно сверкал очами, когда обрушивал на военного министра очередную порцию своего монаршего гнева, но всякий раз, излив душу, на вопрос генерала, стоит ли искать нового командующего Восточной армией, отвечал отказом. Второго такого твердолобого Пелисье, который сделает все возможное и невозможное ради выполнения полученного приказа, у Наполеона не было.