Исследование Апокалипсиса

В Древней Персии первочеловек по имени Гайомарт изображался в виде огромной фигуры, источающей свет. Когда он умер, его тело рассыпалось на множество металлов, а душа превратилась в золото. Его семя пало на землю, и из него проросли первые люди в виде двух ростков ревеня. На Востоке и в некоторых гностических кругах Запада люди вскоре осознали, что космический человек есть скорее психический образ, нежели конкретная реальность. В индуистских преданиях, например, он есть нечто, что живет внутри человека и является единственно бессмертной его частью. Это внутренний Великий Человек воспитывает индивида, ведет его от самого сотворения и до возвращения к первоначальному праху. В мифах Древней Индии эта фигура известна под именем Пуруша — слово это значит просто «человек, лицо». Пуруша живет в сердце каждого человека, и в то же время он наполняет собой весь космос. На западе космический человек отождествлялся в значительной степени с Христом, на Востоке — с Кришной или Буддой. В Ветхом Завете эта же символическая фигура предстает как «Сын Человеческий», а в иудаистской мифологии его имя Адам Кадмон. В некоторых религиозных движениях поздней античности его назвали просто Антропос (человек). Знаменательно, что Адам как космическая фигура наказан Богом за свои чрезмерные амбиции, и в результате этого наказания, когда он сталкивается с действительностью, его мания трансформируется в депрессию. Будучи родоначальником человечества, гордостью Господа, зеницей его ока и хозяином Рая, он вдруг проклят Богом, который говорит ему: «За то, что ты послушал голоса жены твоей и ел от дерева, о котором Я заповедал тебе, сказав: «не ешь от него», проклята земля за тебя: со скорбию будешь питаться от нее во все дни жизни твоей. Тернии и волчцы произрастит она тебе; и будешь питаться полевою травою. В поте лица твоего будешь есть хлеб, доколе не возвратишься в землю, из которой ты взят; ибо прах ты есть и в прах возвратишься» (Быт., 3:17–19). Это четкое определение прямо направлено к тем маниакальным индивидам, чей нарциссизм выходит за пределы реальности и соперничает с Супер-Эго. Супер-Эго мстит за это, заставляя Эго впадать в депрессию. Маниакально-нарциссический индивид стремится уничтожить Супер-Эго и занять его место, в то время как при депрессии именно Супер-Эго уничтожает Эго или по крайней мере наносит ему сильнейший удар.

Позволю себе здесь небольшое отступление, соглашаясь с мнением Франкла по поводу психологической природы отношений Бога и Адама, когда Супер-Эго заставляет Эго впадать в депрессию.

Библейский эпизод использования Адамом и Евой плодов дерева познания добра и зла вызывает острые споры не одно столетие. Между тем сам ветхозаветный текст дает необходимую возможность решить, что на самом деле произошло в Эдемском саду. Прежде всего, посреди рая было не одно дерево, а два: дерево жизни и дерево познания добра и зла (2:9). Бог запретил первому человеку есть именно от дерева познания добра и зла, предупредив, что в день, когда он вкусит от него, умерет (2:17). Это предсказание не сбылось, хотя Адам и Ева и съели плоды дерева познания добра и зла. Но остается еще первое дерево — дерево жизни, о котором Бог не предупреждал и люди к нему не подходили. Второе дерево является деревом смерти, и они предпочли его жизни, т. е. предпочли познание бессмертию. В целом данная библейская легенда является одна из очень многих, призванных объяснить смертную природу человека добровольным выбором первых людей.

То, что в Новом Завете вначале Иисус предстает прощающим и любящим, может означать проявление Эго, той части личности, которая в детском и подростковом возрасте жаждет любви и прощения. Новый, апокалиптический Христос — это Супер-Эго, окончательно победившее и вытеснившее Эго, олицетворение наконец-то повзрослевшего и набравшего силу и победно шествующего христианства. Ему уже совсем не нужны милосердие и мягкость, оно и не будет их проявлять к своим врагам и даже равнодушным..

Христиане противопоставили евангельского Иисуса Яхве, и это был бунт сына против отца путем создания второго отца. Инфантильные средиземноморские народы стали иметь двух отцов: Иисуса и Яхве, соответственно, они создали два отцовских образа своих детских фантазий — сурового и жестокого Яхве и доброго, любвеобильного и всепрощающего Христа, между характерами и поведением которых (до появления Апокалипсиса) мало общего. Каждый оттенял другого, и хотя Христос постоянно апеллировал к отцу и ссылался на него, но и прямо призывал не соблюдать его заветы — в Нагорной проповеди. Но на этапе зарождения и первоначального развития христианства нужны были оба, поэтому христиане не отринули Ветхий Завет, к тому же новая религия была крайне заинтересована в том, чтобы ее мессия был не земного, а небесного происхождения, имея постоянную опору в создателе и вседержителе. Люди должны были быть убежденными в том, что Бог может принимать человеческий облик и не оставит их.