Исследование взаимоотношений в Российской Армии

В дрессировке заключается причина, почему в органы, да и вообще в большинство структур, где требуется жёсткая дисциплина, стараются брать только после прохождения армии. Прошедший армию, как правило, уже выдрессирован адекватно требованиям данных структур, где, как и в армии, основное требование – уважать и боготворить социальный статус и приказы.

Вообще-то официально военнослужащий дрессируется только свято блюсти приказы, социальную иерархию и быть по-армейски дисциплинированным. Того же хотят от военнослужащего и офицеры, начиная со среднего звена – им это положено по статусу, так как с повышением социального статуса растёт для человека и роль официальности (официальных ритуалов и речей) в его жизни и деятельности. Однако в глубине сознания такие офицеры прекрасно понимают, чему учится военнослужащий помимо официальных требований. Для младших же офицеров требование, чтобы военнослужащие учились только этой самой приказной дисциплине, подчинению и соблюдению требований уставов, не более чем заветная мечта, к тому же сокрытая глубоко в душе. Все военнослужащие от солдат и до высших офицеров прекрасно понимают, что рука об руку с официальной дрессировкой идёт обучение игнорированию приказов и уставной дисциплины, очковтирательству, халтуре, уходу от работы и другим социально полезным для каждого человека качествам, делающим его жизнь немножечко легче. Конечно, этому обучают уже не офицеры; солдат в этом отношении обучается на собственном опыте, всем ходом его армейской жизни. Иногда кое-что он может усвоить под руководством сержантов или старослужащих, фрондирующих с офицером и заставляющих поэтому солдат выполнять приказ «по-минимуму»; кроме того, у старослужащих и сержантов на солдат могут быть свои виды – по их мнению, молодым солдатам нужно не выполнять дурацкие приказы, а обслуживать своих дедушек или сержантов.

Все эти негативные качества можно назвать оборотной стороной армейской жизни, её краеугольных оснований (приказов, иерархии, коллективного образа жизни, устава, армейской дрессировки). Они столь же естественны, так как, обучаясь следовать приказам и уважать иерархию, солдат неминуемо учится обходить требования к нему, уходить от их выполнения и выполнять их «на-отвяжись». Дедовщина, равно как и навязывание уставной дисциплины, помогает сдерживать эти негативные проявления в допустимых пределах, но не искореняет совсем.

Очень важно, что именно усвоение солдатами подобных полезных для них качеств является одной из причин, почему офицеры поощряют дедовщину в своём подразделении: она помогает обуздывать доминирование этих «побочных» качеств, безусловно, полезных для солдат, но вредных для армии и начальства. Поощряя дедовщину, офицеры, вместе с тем, расписываются в своём бессилии поддерживать порядок самостоятельно и через институт сержантов. Они не назначают уставных сержантов, боясь вообще утратить контроль над подразделением, зато вовсю используют неуставных. Такие сержанты вскоре начинают их попросту игнорировать; офицеры же не имеют достаточно харизмы, уважения и навыков, чтобы прижать сержантов, а через них и старослужащих, к ногтю. Вообще, если офицер не может справиться с подразделением и прибегает к услугам дедовщины, это означает либо, что ему попросту наплевать на своих солдат и он озабочен только извлечением личной выгоды (такой офицер научился быть социальным индивидом, великолепно игнорирующим свои официальные обязанности), либо, что он просто слабовольный человек, который сам ищет поддержки в сержантах и старослужащих; те же считают его безобидной, удобной для них тряпкой и пользуются им настолько, насколько это вообще возможно в армии.