Истина Платона

Яркое послеобеденное горное солнце мягко грело, Промедол расслаблял мышцы и сознание. Метрах в трёх от меня на земле сидел, вытянув ноги и уронив свою лысую бородатую голову на грудь, Мехмет. Спит? Платон так и оставил связанными ему руки. Недалеко «цокнул» петушок кеклика-горной куропатки. Через несколько секунд пискнула самочка. «Ревнивый. Далеко не отпускает» — мелькнуло в мыслях. Медленно тянулось время. Веки тяжелели и не было сил этому противится. Наркотик в крови мешал сосредоточиться. Казалось, солнце стоит на месте, воздух превратился в кисель, а звуки…

Резкая боль, преодолевая действие обезболивающего укола, пронзила левый бок. Инстинктивно руки «отработали от себя», мозг включился, глаза распахнулись. На меня навалился всей своей массой Мехмет. В моём левом боку торчала рукоятка ножа. Его обе руки вцепились и тянули на себя мой АКС, а сам он, выпучив налитые кровью глаза, орал:

— Это я ишак? Бешеные русские собаки! Я университет в Ашхабаде закончил! Археологический…

— Так ты — интеллигент! Акцент где? Сука! — скрипнул зубами я.

Уперев здоровое колено ему в живот и чуть отодвинув его корпус, я ударом локтя в голову сбил его с себя. Дух оказался ловким и подготовленным, слетая с меня, он успел вытащить из меня свой нож и сделал молниеносный выпад. Я успел среагировать, но не очень удачно. Клинок, острым, как бритва лезвием, полоснул по моему лбу, чуть выше бровей. Моментально открылась рана во весь лоб. Ещё секунда — и от заливающей глаза крови я ничего не увижу. Пока могу различить его силуэт, передёргиваю затвор АКС. Вдруг слышу разрезающий воздух шипящий звук и через красный фильтр заливающей глаза крови, вижу, как Мехмет дёргает головой и падает мордой на камни. В горячке вытираю рукавом глаза. Платон. Подошёл ко мне, отвёл мои руки с автоматом в сторону и осторожно посадил, прислонив к валуну.

— Я сейчас, командир, я сейчас, — шептал он, — дело у меня одно осталось.

Он подошел к лежащему Мехмету и накинул ему на шею удавку…

— Не попадёшь, тварь, в свой душманский рай…

Спускались мы быстрее, чем поднимались. Во всяком случае, так мне казалось после второго укола промедола. Конечно, я немного висел на мокром от пота плече Платона, и он отобрал у меня АКС и запасные магазины. Шли без остановок и перекуров. Нет, мы не опаздывали. Просто у нас закончились бинты. Кровушка хлестала из трёх моих дырок, а остановить её было нечем, и надо было успеть.

— Командир, все подробно внизу расскажу, но, похоже, духов там сотни полторы. И это то, что я разглядел. Не суетятся, видно думают, что бояться им некого.

— Добро. Доползти бы. Слышь, Лёх, — начал рассуждать я, — а ведь наш Мехметка-то не простой был басмач. На русском шпарил, как на своём. Говорил, что не ишак. И меня убивать не собирался.

— Как это? — удивился Платон.

— А так! Он мог мне свободно горло перерезать, а не стал. Сунул нож в бочину, в мышцы. Думал, от шока я замешкаюсь, контроль потеряю… А я-то под промедолом! Лишней дыркой не испугаешь. Всё равно ни хрена не чувствую… В меня можно было ещё парочку… Слушай, а правильно идём?

— Правильно, командир. А нож у него откуда? — спросил Платон.

— А это нужно спросить у тех, кто его вязал, Платон. Хреново обыскивали. Он же хотел меня в плен взять. Меня! Лёха… Представляешь, сколько бы бабулек ему за целого майора спецназа отвалили?

— Уже не отвалят. Им сейчас Шайтан занимается, — мрачно попробовал пошутить Платон.

— Слушай Платон, ты же Мехмету камнем в голову зарядил? — почему-то решил выяснить я, остановившись из-за съехавшего с носка кроссовка. Из-под повязки на колене тонкой струйкой текла кровушка, пропитывая шерстяной носок. В кроссовке хлюпало, а через носки красными «первомайскими» пузырями выходил воздух.

— Ну да. Стрелять то нельзя было, вот я и… — затягивая посильнее шнурок на моей обувке, что-то такое бубнил старшина.

— Не понял. А ножом почему? Расстояние-то всего ничего. Я же видел, как ты нож в мишень бросал, — не унимался я с расспросами. Я отчётливо понимал, что этот взрослый мальчик спас мне жизнь. И мне просто хотелось прояснить — почему, чёрт возьми, именно таким способом?

— А если бы ножом промахнулся? Потом ищи его. Где его найдёшь в этих каменюках? — пытался объясниться Платон, отворачивая хитрющие глаза в сторону.

— А если бы камнем промахнулся? — заорал я, окончательно охренев.

— Другой бы взял…

Оказывается, это он шутил так! Вот урода мама родила! Другой бы он взял… А этот интеллигент бородатый ждал бы его… Короче, мы смеялись, подкалывая друг друга, пока не спустились. Я чего-то совсем ослабел… Где Яша?

Я сказал… и поехали