Истоки славянской письменности

Причём, по утверждению того же Н. В. Слатина, «некоторые остатки языковой ситуации, подобные встречаемой во Влескниге, можно наблюдать ещё в первых (но уже после Влескниги) древнерусских памятниках» (II, 52; 198). Почему же учёные-ортодоксы их не замечают? Именно потому, что они не рассматривают эти особенности под углом зрения особенностей языка той эпохи, а считают их просто описками и ошибками (II, 52; 198–199). Знакомая ситуация, не правда ли? Все явления, что не укладываются в принятый стандарт, противоречат официально признаваемой схеме, либо не замечаются, либо объявляются случайностями. Между тем совокупность таких случайностей вполне способна разрушить, казалось бы, непоколебимую научную догму.

Наконец, ещё одно положение, которое выдвигают сторонники «Книги Велеса», защищая её подлинность, сводится к тому, что законы, выявленные для древнерусского и прочих славянских языков, опираясь на письменные памятники, относящиеся в основной своей массе к периоду времени не ранее XI века, суть не полны и слишком схематичны. Отнюдь не утверждается, что они неверны. Но, как и всякая схема, они не отражают всего многообразия жизни, в данном случае всей сложности языковых процессов, всех явлений, имеющих место в живом разговорном языке. Сейчас нас в большей степени интересует язык восточных славян. А таковым в XI — XIII веках был только древнерусский. Язык письменных памятников светского характера Древней Руси — это не церковнославянский, а именно древнерусский язык. Но нельзя сбрасывать со счетов то обстоятельство, что даже в светских памятниках на язык сильно влияла «славянская латынь», т. е. старославянский язык, и чистого разговорного древнерусского языка мы в них всё-таки не увидим. И уж тем более не увидим мы в них особенностей тех самых территориальных диалектов, которые в XI — XII веках, по утверждению К. Горшковой, были ещё очень близки к диалектам племенным. Так что вряд ли можно считать памятники древнерусской литературы безукоризненным источником для изучения живого языка простых людей Руси. Правда, у ортодоксов в этом случае есть, казалось бы, великолепный «конёк» — берестяные грамоты, найденные в Новгороде, Смоленске и некоторых других городах. Утверждается, что язык их « мало отличается

от языка древнерусской литературы XI — XIII веков (выделено нами. — И.Д.)» (II, 28; 224). Но поскольку грамоты действительно отражали живую речь древних русичей, то делается вывод, что о последней можно судить практически безошибочно. Но как-то при этом упускается из виду, что особенности всё-таки есть. И поскольку у всякого следствия есть свои причины, то и в данном случае особенности чем-то порождены, они — след каких-то языковых явлений, которые надо бы постараться выяснить, а не отмахиваться от них, как от простых «ошибок».

В частности, выведенная хронология так называемого падения редуцированных (датируется учёными XII — XIII веками) почему-то оказывается не совсем верной на «новгородской почве». Н. В. Слатин замечает, что «даже при кратком знакомстве с текстами новгородских грамот (которые являются образцами народных письменных памятников в XI — XV веках и которые никто и не помышлял объявлять фальсифицированными) становится заметна непоследовательность употребления в них так называемых редуцированных гласных («ъ» и «ь») — как в самых ранних берестах, так и в самых поздних из найденных» (II, 52; 146). То есть хронологические рамки явления падения редуцированных размыкаются как в сторону древности, так и в сторону более поздних эпох. Вообще Новгород благодаря совершаемым в нём археологическим находкам можно рассматривать как своеобразный заповедник древнего русского наречия. Последняя сенсационная находка в нём, как уже отмечалось, — это так называемая «Новгородская Псалтирь», найденная в 2000 году. Памятник относят к Х веку. И вот что интересно: учёными уже было заявлено, что в тексте «Псалтыри» обнаружено 15 ошибок (II, 11; 229). «Ошибки» эти — не что иное, как несоответствие текста в определённых моментах установившимся представлениям о древнерусском языке. Отмахнутся ли от них учёные или всё-таки сделают из их существования какие-то выводы — покажет время.

Однако вернёмся к общепризнанным законам и правилам древнерусского языка. Не только Русский Северо-Запад, но и Юг не подтверждает установленных сроков падения редуцированных. В надписях Софии Киевской, относящихся к XI веку, «ъ» и «о» также путаются (II, 28; 229). Датировка смешения «е» с «ять» XIII веком также не бесспорна. Н. В. Слатин ставит вопрос таким образом: звук

употребление которого было упорядочено и этимологизировано в эпоху более позднюю, чем IX век, буквой